Посты про войну для мужа

Когда муж моей бабушки ушёл на фронт, она осталась со свекровью и тремя детьми: сын двух лет и двойняшки до года. Была зима, бабушка уходила работать, а свекровь смотрела за детьми. Однажды свекрови стало плохо, и она упала на пороге дома, умерла. Дверь осталась открытой. Когда бабушка вернулась домой, нашла мёртвую свекровь и замёрзших насмерть в кроватке двойняшек. Старший сын выжил. Муж не вернулся с войны, пропал без вести.

Моя бабушка (ей 70 лет) не верит в Бога, как и её мама не верила. Война, муж на фронте. На руках у мамы бабушки три ребёнка: двое родных мальчиков и Вася — её родной брат. Время тяжёлое, пришлось работать в колхозе. Вася сидел с младшими. Старший из родных детей случайно утонул летом, а младший заболел корью, и мама бабушки, стоя на коленях у иконы, молила Бога о помощи. Ребёнок умер. Муж может не прийти, а своих детей нет — тогда она разбила икону. Благо муж пришёл с фронта.

Муж на мое 30-летие заказал торт, на коротком были цифры 18+12. Плюс забыли сделать, а накануне звонили из фирмы и интересовались: "А вы уверены, что торт на годовщину войны 1812 года должен быть в виде сердечка?"

Моя бабушка во время войны потеряла мужа (не вернулся с фронта) и троих детей (расстреляли почти всю деревню, её там не было). Она закопала их в лесу недалеко от её деревни, надеялась после войны их найти и нормально похоронить. После войны бабушка вышла замуж, и родился мой отец. А я до сих пор вспоминаю, как мы исходили с ней все ближайшие леса в поисках места, где она похоронила своих малышей, но так и не смогли найти. Она не простила себе, что не попрощалась со своими детьми.

В 16 лет лежала в больнице, и мне приснился сон. Я попала в 1945 год, конец войны, но я запомнила только одно — молодого парня с ранением в руку. Я ругалась с какой-то девчонкой из-за того, что она оскорбляла воевавших девушек. А он, чтобы я не покалечила её, подошел и обнял меня так, что я всем телом и душой это почувствовала. Наутро около поста медсестёр я увидела его — кадета с ранением в руку (несчастный случай на учениях). Моя первая и единственная любовь, а впоследствии муж.

Моя прабабушка родила ребёнка от немца в 1942 году: немец изнасиловал её. К тому времени от голода у неё умерла дочь 15 лет, погиб на фронте старший сын. От мужа вестей не поступало — тишина. Жила прабабушка в Ленинграде. И когда родила сына, моего деда, решила утопить его в Неве. Завернула в тряпку и понесла по трескучему морозу к проруби, где блокадники набирали воду, шатаясь от слабости. А когда уже подошла к проруби и хотела кинуть в неё ребёнка, вдруг заплакала, решила: ну и пусть его отец — подонок, насильник и оккупант, сын-то и мой тоже. Оставила, спасла в блокаду, вырастила. В 1947 вернулся с войны муж и бросил её, сказал, что изменяла в войну. Так и осталась она одна с сыном, наполовину немцем. Вырастила достойного умного человека, учёного-физика, доктора наук, доброго и весёлого. Да и сама прожила долго, я хорошо её помню. Я обожал дедушку всей своей детской душой. А правду о своём рождении он узнал только в день смерти прабабушки. Тогда я первый и единственный раз видел любимого дедушку пьяным.

Рассказывала прабабушка. Приехала она с мужем в его родное село под Одессой. Устроилась в школу, вела у младших классов. И была у нее коллега пожилая: жила одна, ни мужа, ни детей. С самого начала она чем-то не понравилась, больно жуткая старуха была, прабабушка её и избегала на работе. Спросила у свекрови про неё, та и говорит: "Бабка эта во время войны дочь свою зарубила. Часть на сало, часть на суп. Ну и пошла на базар продавать. Мужик один суп купил и палец в нём нашел".

По отцовской линии у меня было два прадеда. Один по крови родной, но я его никогда не видел: он погиб еще на войне, а второй прадед родной по жизни, второй муж моей прабабки. Также у меня два деда: родной погиб, когда отец еще в школу ходил, а вот второй дед был мне как отец, да и он по факту единственный мой дед. Двадцать лет я его знал и любил, но недавно похоронили. Когда мне было десять лет, отец погиб. Мать спустя восемь лет вышла замуж. Мне двадцать девять лет. За эти годы он мне тоже стал как отец, да и зову я его просто батя. Сейчас я стою на перепутье. С одной стороны — девушка, которую я знаю с детства, но у неё уже есть ребёнок и она была замужем; а с другой стороны — другая, с которой познакомился на работе и уже как год общаемся, но она не была замужем и без ребёнка. И я порой задумывааюсь: а меня что ждёт и каким я буду — первым или вторым…

Когда моя тётя узнала, что её мужа посылают в Чечню в 1994, за месяц 15 кг сбросила. Как ждала — отдельная история. Поседела вся. Любила сильно. На войне его убили... А вскоре пришла женщина с пачкой писем — оказывается, любовница дяди. Пришла требовать фамильное кольцо его матери: мол, тот в письме обещал сыну (у них даже был ребёнок) в наследство. Тётя посмертно предательства не простила, но зато хоть в себя потихоньку пришла. А до этого убивалась так, что всерьёз думали её в психиатричку класть.

Мы с шефом хороший тандем. Мы хорошо друг друга знаем, и как его секретарь я идеальна. Его могут повысить со следующего года, соответственно я иду с ним, зарплата больше и другие плюшки. Но есть конкурент на это место, и у нас война. Грязные слухи, косяки, сбор компромата, в ход идёт всё. Недавно я нашла на одном сайте видео интимного характера с участием его жены, теперь я шантажирую им её, и она всячески вредит мужу. Мне ни капли не стыдно, за место под солнцем надо бороться.

В советское время жили небогато — муж инженер, я медсестра, двое детей... Хорошо, что тогда ходить в старом пальто и детям одежду перешивать стыдно не было, а то бы можно было и до депрессии дойти. Телевизор приказал долго жить, так и прожили без ящика с 88 года до 97-го. А где нам было 400 рублей взять при зарплатах в 110 и 90? Ну, да ладно. Давно это было, забылось уже. Дети выросли, один теперь в Москве, другой в Мурманске подводник. С мужем развелась в 2003-м... А тут с соседом купили бэушную мебель и с ней завезли в квартиру клопов — добрались гады и до моей комнаты. У меня библиотека солидная — три книжных шкафа, ещё родители собирать начинали после войны. Ну я и стала эти книги все перетряхивать в поисках затаившихся кровососов. И начали из книг сыпаться... деньги. Советские купюры, спрятанные между страниц. Натрясла в общей сложности 725 советских рублей. Кому за 40-45, те поймут эту сумму... Многочисленные заначки бывшего мужа... А у нас на телевизор не было всего-то за два года до отмены этих денег... Сижу полностью подавленная таким внезапно всплывшим предательством. Могла бы — ещё раз с ним бы развелась.

Приходим с мужем в театр на очень трагический спектакль, посвящённый войне. Сижу вся в соплях, слезах, просвечивающих сквозь очки, то и дело шмыгаю носом. Муж при каждом моём всхлипе вздрагивает, смотрит на меня сочувствующим взглядом, сам еле сдерживает слёзы от происходящего на сцене, берёт нежно за руку, прижимает к себе... А я свой насморк с горлом всё вылечить никак не могу.