Цитаты про самого себя без мата для женщин

 Один мой знакомый как-то сломал руку, ходил в гипсе, и снова упал. А падая, пытался уберечь руку в гипсе, зато сломал здоровую. Представляешь? Обе руки в гипсе. Я ему говорю: Крэйтон, надеюсь жена очень любит тебя и не бросит, ты же целый месяц задницу сам себе подтирать не сможешь! 

А что ты нервничаешь? Из-за шрамов? Сказать, откуда они? Иди сюда, смотри на меня. У меня была жена, красивая! Как ты! Она говорила мне, что я слишком грустный. Что мне нужно больше улыбаться, она была игроком, и крупно задолжала этим акулам, однажды они ей порезали лицо, у нас не было денег на операцию, её это убивало. Я лишь хотел, чтобы она снова улыбнулась, я хотел, чтобы она знала, что мне плевать на шрамы, поэтому я вставил лезвие себе в рот, и сделал это, сам с собой. И знаешь что? Она не могла видеть меня, она ушла. Теперь я вижу всю иронию, теперь я всегда улыбаюсь.

Да иди ты тоже к черту, и тебя и меня к черту. К черту весь этот город и всех, кто в нем живет. К черту этих всех продавцов авторучек, что вечно снуют между машинами и улыбаются за моей спиной. К черту этих мойщиков окон, этих грязных, что пачкают машину, идите к чертовой бабушке, найдите нормальную работу. К черту индусов, что вышивают по улицам в замызганных тачках, насквозь провонявшимися соусом карри, который преследует тебя целый день. К черту террористов в драных спортивках, чтобы все ОБОСРАЛИСЬ!

Мы живем в такое время, когда практически все мужчины агрессивны и помешаны на контроле. С детства вам, женщинам, внушают мысль о том, что самое главное – это семья и дети. Что вы сами по себе – большая ценность, ведь вас из-за вируса становится всё меньше и меньше. Вам внушают, что нужно выбрать себе самого лучшего мужа, чтобы родить как можно больше детей, ведь человеческую популяцию после войны нужно восстановить. Нам же с детских лет внушают, что мужчин на Земле слишком много, поэтому конкуренция очень и очень высока.

 Изменять жене – само по себе не такое уж большое зло, если она об этом никогда не узнает. Я даже думаю, многие мужья сознательно ходят по грани, чтобы вновь почувствовать азарт, как в ту пору, когда они обольщали своих избранниц. В этом смысле адюльтер вполне может признанием в супружеской любви. Но может и не быть. Во всяком случае, боюсь, что мне нелегко будет впарить это Анне. 

Вначале, по малолетству, в голове роится только одна мысль: кого бы, кого бы?!! Потом мы слегка взрослеем, у нас появляется юношеское эстетство, и хочется уже чего-нибудь эдакого. Например, девственной чистоты. И ты изучаешь именно эту горную породу. Проходит какое-то время, появляется цинизм, и тянет на проституток, олицетворяющих мегаполисную грязь. С теми приятней, зато с этими гораздо проще! Не надо кривляться, уговаривать, они вынуждены принимать нас такими, какие мы есть… Потом приходит осознание того, что вообще не интересен секс как таковой, а хочется любви: чистой и светлой.

Многие пары держатся на страхе. Женщина не уходит от мужа-агрессора не потому, что так хорошо для нее и детей, а потому что знает – стоит ей остаться одной, и она попадет в клан отвергнутых. В клан одиноких, которые «ты же сама виновата», «надо было терпеть» и «это ваш выбор, теперь помогайте себе сами». Они боятся быть одни! Поэтому они терпят побои и унижения, равнодушие и измены. Они сохраняют «семью» — то есть статус-кво. Статистически это выглядит для государства очень хорошо – чем больше полных семей, тем лучше. Но по существу это Беда.

Пассивный отец, отказываясь открыто выступить против доминирующей жены, не только отрекается от своей роли в эмоциональном развитии сына, но и укрепляет у него представление о том, что все женщины скрывают в себе контроль и угрозу. Мальчик думает, что если уж сам папа ничего не может сделать с женщинами, то куда уж мне.

 — Нет Фрэнк! А наша жизнь разве реальна? Разве может умный и талантливый человек много лет заниматься тем, что он совершенно не переносит? И жить в городе, который он не переносит. Вместе с женой, которая не переносит того же самого, что и он. А знаешь что хуже всего? Все наше существование основано на предположении, что мы особенные, что мы выше всего этого. Но это не так! Мы такие же как и все! Посмотри на нас. Мы в плену одного и того же смехотворного заблуждения, что как только появляются дети — нужно остепениться и похоронить себя заживо. И мы наказываем друг друга за это. 

Именно поэтому многие мужчины втайне боятся своих жен. Жена видит мужа таким, каким его не видит никто, спит с ним, знает, чего он стоит на самом деле. Если он дает ей право оценивать себя, то значит, он дает ей и право признать себя несостоятельным. Это смертельная ловушка.

  — Нет, Фрэнк! А наша жизнь разве реальна? Разве может умный и талантливый человек много лет заниматься тем, что он совершенно не переносит? И жить в городе, который он не переносит. Вместе с женой, которая не переносит того же самого, что и он. А знаешь, что хуже всего? Все наше существование основано на предположении, что мы особенные, что мы выше всего этого. Но это не так! Мы такие же, как и все! Посмотри на нас. Мы в плену одного и того же смехотворного заблуждения, что, как только появляются дети — нужно остепениться и похоронить себя заживо. И мы наказываем друг друга за это. 

Его метания по свету, поиски счастья, ужасная рана на виске Загрея, эта мешанина из мозгов и костей, тихие благодатные часы в «Доме перед лицом Мира», его жена, его надежды и боги — все это предстало перед ним подобием неизвестно почему полюбившейся истории, чужой и вместе с тем близкой, показалось чем-то вроде книги, затронувшей самые сокровенные струны его сердца, но написанной кем-то другим. Впервые в жизни он чувствовал себя причастным к одной-единственной реальности: то была тяга к риску, жажда силы, инстинктивное осознание своего родства с миром.

Любой из нас связан тысячами и тысячами мелких, средних и толстых невидимых веревок, и чем старше мы становимся, тем больше становится и их. В какой-то момент веревки вообще перестают называться именно так, и обретают новое наименование – «путы». Причем заметим, в девяноста процентах случаев к ним можно добавить слово «добровольные». Просто потому, что ты их выбираешь сам. Ты же сам себе выбираешь друзей? Женщин? Стезю? Образ жизни? Образ мысли? Сам.

  — Из всех способов нанести вред самому себе самые болезненные — те, где затронута Любовь. Мы всегда умудряемся страдать, когда кто-то нас бросил, или, наоборот, кто-то от нас никак не отвяжется. Если мы остаемся одни, то страдаем от одиночества, если мы женимся, то превращаем брак в рабство. Of all the ways we have found to hurt ourselves, the worst has been through love. We are suffering because of someone who doesn't love us, or someone has left us, or someone who won't leave us. If we are alone, it is because no one wants us; if we are married, we transform the marriage into slavery.