Цитаты про историю

 Чтобы позабыть зыбкое и неверное прошлое, надо сотворить для себя самого новую историю. 

Знаешь, какой ход считается лучшим в истории шахмат, Джордж? Некто Фрэнк Джеймс Маршалл проигрывал некому Левицкому в девятьсот двенадцатом на чемпионате мира в Хельсинки. Казалось, у Маршалла нет шансов, пока он вдруг не пошёл «ферзь G3». Он намеренно пожертвовал ферзя, и этот ход был так дерзок и небанален, что Левицкий растерялся. Он проиграл через два хода. И ход стал известен в истории шахмат как «обман Маршалла».

Из истории надо делать выводы, а не выносить приговоры.

 Как я устала быть собой. Собой красивой. Собой уродливой. Блондинкой, брюнеткой. Тысячи сраных модных прикидов, которые все равно оставляют меня в плену себя самой. Кем я была до происшествия — сейчас уже просто история. Все доныне и доныне, и доныне, — всего лишь история, с которой я таскаюсь туда-сюда. Думаю, это касается любого в нашем мире. Мне нужно ни что иное, как новая история о том, кто я есть. Что мне нужно, так это облажаться настолько, чтобы уже невозможно было спастись. 

 Я не сказала ему правду. Как можно? Я угостила его очередной историей. Тощей, жалкой, малокровной сказкой без ярких деталей и изящных поворотов: выцветшие лоскуты, сметанные на живую нитку, с бахрамой по неровным краям. Одной из тех историй, что так похожи на реальную жизнь. Точнее, на то, что представляется людям реальной жизнью, а это совсем не одно и тоже. Человеку моего склада, наделенному живой фантазией, нелегко сочинять истории вроде этой. 

История имеет такое же отношение к истине, что и теология к вере, а именно — никакого.

Ваше прошлое — это уже только история. И как только вы это осознаете, оно больше не имеет власти над вами.

Как-то чешский экскурсовод, показывая красоты Праги – он просто светился от гордости за эти красоты, — продемонстрировал нашей группе весьма своеобразный взгляд на историю 1938-45 гг. «Видите, какая она красивая, наша Злата Прага, — говорил он. – Вся сохранилась со Средневековья, все костелы, дворцы. Какие все-таки молодцы наши правители, что они не ввязались в эту мировую войну. Немцы без боев вошли, почти без боев ушли, все осталось в неприкосновенности». Мне показалось это рассуждением из серии: какой молодец мой папа, когда не стал ссориться со злым дядей, вломившемся в наш дом.

Линии секса по телефону, группы взаимной поддержки тяжелобольных и им подобные — это все не что иное, как школа, в которой люди учатся мастерски рассказывать свои истории. Рассказывать вслух. Другим людям. Причем не просто искать и находить какие-то идеи, а по-настоящему перевоплощаться.

— Да как же это? Вы только представьте себе: две одинаковые толпы, обе выкликают одинаковые и все-таки противоположные слова, испускают враждебные и в то же время однородные крики? Что должен ответить господь бог? Я знаю, что он знает все, но, даже зная все, наверно, не знает, что делать. — Вот так история! — восклицает зуав. — Да богу на нас плевать, не беспокойся! — И что тут удивительного? Ведь ружья тоже говорят на одном языке, а это не мешает народам палить друг в друга, да еще как! — Да, — замечает летчик, — но бог-то один.

Людей привлекают истории, в случае Стефани Майер абсолютно ясно, что она пишет для целого поколения девочек и открывает им новый вид любви и секса в этих книжках. И Джоан Роулинг и Стефани Майер пишут для подростков, единственное различие в том, что Роулинг — потрясающий автор, а Майер не может написать достойную страшилку. Она не очень хороша.

Умение предвидеть оценивает история, а подтверждает время.

Когда год за годом твердишь о своем намерении что-то сделать и тебе уже тошно оттого, что никак не можешь на это решиться, гораздо проще убедить всех, что ты уже это свершил, - и до чего же приятно забыть наконец всю историю!

Студентка тонет на экзамене по истории. Учитель задает наводящий вопрос: -А Вы не помните, какие документы Ленин подписывал не глядя? Студентка молчит. Профессор печально: — Эх, девушка, — мандаты… Возмущенная студентка: — Сам ты хер старый!