Цитаты про вид

 – Для вас наука – это лабиринт. Тупики, темные закоулки, внезапные повороты. Вы ничего не видите, кроме стен. И вы ничего не знаете о конечной цели. Вы заявили, что ваша цель – дойти до конца бесконечности, то есть вы попросту заявили, что цели нет. Мера вашего успеха не путь до финиша, а путь от старта. 

 Полное принятие ответственности за свои действия расширяет границы вины, уменьшая возможности бегства. Индивидуум уже не может спокойно удовлетвориться таким алиби, как Я не имел этого в виду, Я не мог ничего поделать, Я следовал непреодолимому импульсу. 

 — Я преклоняюсь перед красотой. В мире нет ничего ценнее её. Я говорю не только о внешности, есть и красивые виды спорта. Красота есть и в манерах, речи и в душе. Наш мир состоит их двух половинок: прекрасной и уродливой. — Вот беда. Боюсь, я попадаю в уродливую половину! Как же мне быть? — Может, вам умереть?! 

Через 10 секунд после того, как пошлёшь своего начальника, чувствуешь себя замечательно, но на 11-ой секунде начинается паника. На 12-ой секунде начинаешь думать, что больше никогда не найдёшь работу. На 14-ой секунде ты уже видишь себя беременной, живущей на пособие. На 20-ой секунде, ты уже бездомная, живёшь на улице, ругаешься на проходящих мимо людей. И с этого момента всё становится только хуже…

Мне кажется, писатели… одним словом, прежде чем оценивать вещи и поступки, наслаждаются ими в первозданном виде.

Важнее разбираться в видах и свойствах людей, чем трав и камней. Это одно из самых тонких житейских искусств.

 — Это ужасно.— Что? Что вы имеете в виду?— Ужасно вытирать чужую кровь. 

Иногда мне хотелось бы жить до того, как открыли таблицу умножения, во всяком случае, до того, как появились современные физика и химия, до того, как мы вроде бы все поняли, — я имею в виду, что мне хотелось бы жить в настоящем сказочном мире!

Сколько сердец, столько и видов любви.

Если мы все погибнем, на биосферу это никак не повлияет, природа просто перейдет на другую ступень эволюции. Но человечество не хочет умирать. Как вид, оно развивалось, чтобы выжить. А выживаем мы только благодаря тому, что создаем гениев. Мы стараемся, стараемся, и вот раз в несколько поколений такой гений рождается среди нас. И изобретает колесо. И огонь. И поднимается в воздух, создаёт империю.

Как это бывает, когда ты отдаешься кому-то, он открывает тебя и видит, что получил не тот подарок, которого ожидал, но ему все равно приходится улыбаться, кивать и благодарить тебя.

Это только в кино про войну солдаты пропитаны идеалами рыцарства и милосердия, на деле же резню устраивают все, если потери при штурме велики – когда на твоих глазах убили друга, не слишком хочется толкать речи о Женевской конвенции и идеалах гуманизма. Человечество по природе своей безумно… любые объяснения самых с виду справедливых освободительных войн – на деле не слишком убедительные дешёвые отмазки.

 – Послушайся меня, не женись… Женишься на красотке – она дурнеет; женишься на девушке, пышущей здоровьем, – она чахнет; считаешь её страстной, а она холодна; бывает, что с виду она холодна, на самом же деле пылает такими страстями, что сгубит тебя или обесчестит. Кроткая девица становится строптивой, зато уж строптивая никогда не станет кроткой; девочка, которую ты принимал за глупенькое и слабое существо, обнаруживает перед тобою железную волю, дьявольский ум. Надоела мне супружеская лямка! 

Неужели навеки врозь? Сердце знает, что да, навеки. Видит всё. До конца. Насквозь… Но не каждый ведь скажет — «Брось, Не надейся» — слепцу, калеке…