Цитаты про других людей

Мы украшаем город на праздники, мы снимаем фильмы про любовь со счастливыми концами, мы создаём красивые одежды и вешаем «осторожно, порог» в магазинах. Мы прощаем, передаём билетики и нам хочется взять (бы) домой замёрзших и голодных животных; мы чувствуем, что люди — хорошие всё же, и оставляем на чай, и немного боимся, что бог существует и видит нас. И бог тоже хороший. И хочется нам не разрушать, а строить, и мир посмотреть хочется, и улыбаться, и любовь дарить просто так хочется.

Мы почитаем себя индивидуумами, стоящими вне и даже выше влияния наших жилищ и вещей; но между ними и нами существует едва уловимая связь, в силу которой вещи в такой же степени отражают нас, в какой мы отражаем их. Люди и вещи взаимно сообщают друг другу свое достоинство, свою утонченность и силу: красота или ее противоположность, словно челнок на ткацком станке, снуют от одних к другим.

— Леонард, взгляни, я сделал отличный эскиз униформы для нашей команды — цвета из сериала Стар Трэк: вы трое будете в красном, а я буду в золотом.
— А почему на них написано АА?
— Армия МурАвьев.
— А это не будет сбивать с толку, для некоторых людей АА может означать что-то другое…
— Почему команда кубка физики должна называться Андронированный Алюминий?

Каковы бы ни были первоначальные намерения, люди всегда будут шагать по головам других. И если эксплуататоры отказываются играть свою роль, эксплуатируемые заставляют их это делать! Рабочие требуют у хозяев, ученики у гуру, граждане у президентов. Люди так боятся свободы, им так страшно думать самим, они боятся самоутверждаться… Я хочу быть Автономом. Автоном… и ещё три А: Анархист. Агностик. Автодидактик.

Жизнь отдельного человека имеет смысл лишь в той степени, насколько она помогает сделать жизни других людей красивее и благороднее.

Как бы крепко люди ни были связаны друг с другом на первый взгляд, на самом деле каждый из нас — один.

 Есть три заветных песни у людей, И в них людское горе и веселье. Одна из песен всех других светлей - Ее слагает мать над колыбелью. 

Я считаю, что мы могли бы гораздо больше доверять жизни, чем мы это делаем. Мы могли бы сократить заботы о себе хотя бы на столько, сколько мы их уделяем другим. Природа приспособлена к нашей слабости не менее, чем к нашей силе. Непрестанная тревога и напряжение, в котором живут иные люди, — это род неизлечимой болезни. Нам внушают преувеличенное понятие о важности нашей работы, а между тем, как много мы оставляем несделанным! А что, если бы мы захворали? Мы вечно настороже!

- Люди делают друг другу всякое, тут не помешаешь. Терпеть надо. - Ой, хватит, тебе семнадцать, ты торчишь в Айдахо, сочувствую. Но про терпение ты мало что знаешь. - Экспертом заделался, да? Ох, страдалец. Оно и видно. Всё читается в походке, в лице, в глазах. Жена, ребенок погибли, и ты несешь свою беду, как флаг. Знаешь, мне было двенадцать, когда отчим впервые трахнул меня. А я любила его, он был хороший. Все мы терпим, Саймон, и нефиг корчить из всего трагедию!

Никогда не понимал всех этих любителей блатной музыки. Один раз побывали в тюрьме – и считают своим долгом слушать музыку, посвященную местам не столь отдаленным, всю оставшуюся жизнь. Другие прослужат два года в армии и потом остаток жизни бьют себя в грудь, поют армейские песни под гитары и в день годовщины своих войск шарахаются толпами по городу, распугивая людей. Зачем это все? Я вот, например, в школу целых 10 лет ходил. Но я же не козыряю до сих пор в школьной форме!

Вы всё время будете получать то, что осуждаете, с чем боретесь. И так будет продолжаться до тех пор, пока вы не измените своё отношение к не устраивающим вас людям или обстоятельствам, позвольте им быть такими, какие они есть в реальности, а не такими, какими вы бы хотели их видеть. То есть меняться нужно именно вам, а не другим людям.

Люди многолики, играют роли, постоянно смотрят свой театр со стороны, но как правило не замечают игры других

Кто знает, какие токи идут от мужчины к женщине и от женщины к мужчине и превращают одного из них в раба; людям удобно называть это половым инстинктом, однако, если это только инстинкт, почему он рождает такое бурное влечение к одному существу, а не к другому? И влечение это непреодолимо: рассудок не может его побороть, дружба, признательность, расчёт теряют рядом с ним всякую власть.

Лишь теперь я одинок: я жаждал людей, я домогался людей — а находил всегда лишь себя самого — и больше не жажду себя. *Цель аскетизма*. Следует выжидать свою жажду и дать ей полностью созреть: иначе никогда не откроешь своего источника, который никогда не может быть источником кого-либо другого. Фридрих Ницше