Цитаты про другой мир

Я не знаю, кто ввел меня в этот мир, ни что это за мир, ни кто я такой. Я невежествен во всем. Не знаю, что такое мое тело, мои чувства, моя душа, ни даже та часть меня, которая придумывает то, что я говорю, размышляет обо всём и о самой себе, но знает себя не лучше всего остального. Вижу пугающие просторы Вселенной вокруг себя, а я привязан к одному уголку этого широчайшего пространства и не знаю, почему нахожусь в этом месте, а не в другом.

Я понял, что слово — это форма чувства. Той любви, которая живет в нас, не нуждаясь в опоре. Той самой любви, у которой тысячи лиц. А в лице плачущего друга, скорбящего о своей потере, лишь проступило одно из них. И искать это переживание нужно не в ответном чувстве к себе, потому что важно, на самом деле, не «любят ли тебя», а «любишь ли ты». Потому что если ты находишь в самом себе любовь, не требующую ничего: ни счастья, ни ответа, ни жертв, ни побед, самодостаточную, молчаливую, огромную, созидающую весь мир необъятным лицом своей возлюбленной, то и слова ты найдешь.

Народ, народ Затрёпанное слово, которым очень любят спекульнуть сидящие на шее у народа, привыкшие болтать с трибун о том, как нежно они любят эту шею. Единого народа в мире нет. Всегда в любом народе - два народа, те, что сидят на шее у других, и те, кто эту шею подставляют. А надо разучиться подставлять.

Васконян глядел на ночное небо, на звезды и думал о том, что под этим невозмутимым, вечным небом составляют дьявольские планы маленькие смертные человечки, присвоившие себе право повелевать миром по своему разуму и усмотрению, и все ведь делается во имя и для блага своего народа, доподлинной гуманности и справедливости. Нацизму противостоит большевизм — фрукт с начинкой новой морали, свежей гуманности, отвергающих нацистский и всякий прочий гуманизм.

Не в первый раз люди убивают друг друга. Не в первый раз убивают чувства. Мир давно сошел с ума, и не нам его лечить.

И тут мне стало так одиноко и так скверно от всего дурного в моей жизни и вообще в мире, что я сказал про себя: «Пожалуйста, Господи, преврати меня в птицу — это все, чего мне всегда по-настоящему хотелось, — белую грациозную птицу, не ведающую стыда, пороков и страха одиночества, и дай мне в спутники других белых птиц, с которыми я летал бы вместе, и еще дай мне небо, такое большое-пребольшое, чтобы я мог, если бы пожелал, никогда не опускаться на землю. Но вместо этого Господь дал мне эти слова, которые я здесь говорю.

Не было и дня, чтобы я не жалел, что вернулся в этот дрянной цивилизованный мир. В этот суетный, глупый мир, пошлый как овсяные хлопья на завтрак. От худших представителей рода человеческого, исходит смрад жадности и безразличия. Лучшие его представители отупели от реалити-шоу. Не стоило покидать тебя, чтобы попасть в этот тугой клубок двуногих гадюк, которые пожирают друг друга, чтобы выжить. И на что я тебя поменял? На цивилизацию? На безнравственную клоаку кишащую заблудившимися и неимущими.

 Это не похоть и не прихоть. Мы слишком хорошо знаем этот мир: просто нам нужно кое-что узнать друг через друга. 

Человек разумный — не единственный биологический вид в животном мире, самцы которого привязаны к самкам сексом и вынуждены его добиваться путем ухаживаний и кормления самки. Но есть важное отличие. У большинства других видов животных это явление эпизодическое и бывает только в краткий период брачных игр. Биологи называют его «инверсия доминирования в период спаривания». То есть в обычное время доминируют самцы как более сильные, могут и пищу у самки отобрать. А в период спаривания — всё наоборот, доминируют самки, а самцы их кормят и ублажают в надежде на секс.

 — А теперь, — так же мягко продолжил мой друг и мучитель, — скажи мне пожалуйста, ты сегодня не читал утренний выпуск Королевского голоса? — Нет, не читал, — ласково, в тон ему ответствовал я. — Кроме того, сегодня я не читал Суету Ехо, все восемь томов Энциклопедии Мира, полное собрание сочиненй поэтов эпохи Халы махуна Мохнатого, Маятник вечности, свод филосовских комментариев к кодексу Хрембера, и это, поверь мне, далеко не полный список. 

- Вот мы берем простейшую вещь - старый ржавый гвоздь. Глядим на него. И думаем - что это? - Гвоздь, - пожал я плечами. - Что тут думать? - А о чем идет речь? Об этом кусочке металла? Или о восприятии, которое ты испытываешь? Или о том, что гвоздь и есть это восприятие? Или о том, что это восприятие и есть гвоздь? Другими словами, идет ли речь о том, что гвоздь отражается в нашем сознании, или о том, что мы проецируем слово «гвоздь» на окружающий мир, чтобы выделить ту совокупность его элементов, которую договорились обозначать этим звуком?

От каждого из нас, петляя, извиваясь, Уходят в мир глубокие следы. Когда не будет нас, покажут, что осталось – Что отдал ты другим и что не сделал ты. И, как ни убегай, у каждого на сердце Начертан кровью путь, назначенный ему. И от своих следов нам никуда не деться: Идём всегда вперёд, пересекая тьму.

Как отдаляет нас друг от друга наш внутренний мир! Между мною и этой девушкой стоят её мечты — как одолеть такую преграду?

Есть два типа людей в нашем обществе... те, кто «управляет»... и тем, кем «управляют»... У меня есть сильное желание быть тем, кто «управляет». Так как я сын семьи Акатцуки, в конечном счете сила и власть попадут в мои руки. Однако, я не хочу быть лишь марионеткой, быть лидером, которым управляют другие. В этом мире нельзя быть лидером, ничего не теряя. Это то, во что я верю. Такова действительность. Выражусь более кратко: чтобы быть на вершине, я должен стремиться к исполнению своих желаний.