Цитаты про другой мир без мата

Заколдованный мирЯ в заколдованном саду цветы срывала.Зверей диковиных трепала по загривку.На лунном диске румбу танцевалаИ оседлала сказочного Сивку.На нем скакала по аллеям парка,А звезды ему падали на холку.Мне было весело и так безумно жарко.Бока коня подобны были шелку.Он дико ржал и на дыбы взвивался.А я прижавшись громко хохотала.С обрыва в речку горную врезалсяИ платье к телу туго прилипало.Друг друга ощущая каждой клеткойМы под луной резвились словно дети.Отмечены божественною меткойНе понимали, что попали в сети.В плену иллюзий, сказочных идиллий,Мы год за годом бешено скакали.Вед

Мы уставились друг на друга через комнату, и мир сузился до нас двоих. Я встретила его пристальный взгляд, и я позволила ему увидеть на моем лице то, что я готова была выполнить то, о чем говорила, каждое из произнесенных слов.

— Боюсь, я не очень люблю котов. Вот собаки – другое дело. — Нет, ты просто обязан любить котов! Когда все люди будут такими, как коты в два часа дня, мир достигнет совершенства.

сердце может быть пустым, но не мертвым, и я, потеряв свою маленькую любовь, обрела целый мир, и он будет жить для меня, и я растворюсь в нем, я буду любить его весь, с его грязью, ложью, играми, со всеми его людьми, чужими мне, чужими друг другу, такими же несчастными, счастливыми и запутавшимися, как я!

— Я всегда нервничаю, когда на твоем лице появляется это выражение. Мне кажется, будто ты собираешься бросить меня и уйти. Чего ты боишься? Что скрываешь? — Просто... Живя здесь, я каждый день беспокоюсь. Каждый мой шаг... Я чувствую, что должна быть осторожна, будто ступаю по тонкому льду. Иногда у меня такое ощущение, словно я не могу дышать. — Даже если у тебя есть я? Ты все еще так себя чувствуешь? — Если б мы встретились в другом мире и в другое время, я думала о том, как бы это было замечательно. Если бы только это было возможно... Я бы ничего не боялась. Могла бы открыто...

Ты только представь себе, что чувствуешь, когда просят сесть. И сообщают о том, что ты умираешь. Это очень тяжело. Часы уже идут. За долю секунды мир раскалывается. Ты по-другому смотришь на вещи. Вокруг другие запахи. Ты все смакуешь: и стакан воды, и прогулку в парке. Везёт тем, кто не знает, когда часы остановятся, но ирония в том, что именно это лишает их ощущения жизни, они выпивают стакан воды, не наслаждаясь вкусом, не ощущая его.

Сложить картину и убедить всех, что именно она верно отражает мир, - вечная задача концептуалиста. Преступление - если ты не смог убедить других, что преодоление границ было естественным выбором твоего подзащитного, продиктованным, в конечном счете, интересами общества.

Звери лучше нас. Они не лечат больных, но при этом они массово не убивают здоровых ради забавы, потому что они другие. У зверей же нет геноцида. Львы в Африке не говорят: «Пойдёмте в Азию, дадим п**** павлинам!» Кенгуру из Австралии не говорят: «В мире должны быть только кенгуру. Стройте лодочки. А кто будет строить? Павлины».

 Одним дано очень много, а другим — совсем мало. В мире царит несправедливость, и благами она одаряет лишь немногих, а вот горе отмеряет щедрой рукой. 

Тот, кого ты любишь, это отражение. Это брат твой по крови, по духу, это твое собственное лицо сквозь мутную поверхность мира, это высшее родство, родство глаз, рук, душ, сердец. Это мысли, становящиеся продолжением друг друга, это экстаз страсти, отпечаток стона, крика, молчания, звучащих в унисон...

Вкус не имеет значения. Ром – это ведь не просто напиток, это скорее друг, с которым вам всегда легко. Он изменяет мир. Поэтому его и пьют.

Ни одно цивилизованное государство в мире не должно строиться на цензуре. Если государство причиняет вред свободе, если государство сулит опасность критику режима устами обычного рабочего, то это не государство, а рабская плантация. Не дай бог какой-то раб в поле крикнет, как он устал. Другие рабы его поддержат, они задумаются, в каком аду они живут, и будет восстание. Рабовладельца повесят и будет новый режим.

Чтоб полюбить его настоящим образом, нужно было взглянуть на него с тем полным благорасположением, которое знает и видит все неровности характера и другие недостатки, мирится с ними и кончает тем, что полюбит и их в друге-товарище

 Мой ум по-прежнему выстраивает фразы, и мысли пляшут напоказ, но их ход мне так хорошо известен, что они меня больше не тревожат. Они стали словно старыми соседями — докучливыми, с одной стороны, а с другой — почти совсем родными — мистер и миссис Шалтай — Болтай и их три тупых отпрыска, Бла, Бла, Бла. Но их соседство не нарушает мир в моём доме. В нашем квартале хватит места для всех.