Добрые цитаты про историю

Я утопаю, бегу к тебе, прошу помощи, а ты мне: утопайте, это так и нужно. brbrАнтон Чехов Скучная история

Дело в том, что декрет Совнаркома об образовании Рабоче-крестьянской красной армии был принят 28 января 1918 года. Вождь большевиков тогда 20 миллионов рублей выделил для защитников первого в мире пролетарского государства. Спустя год, когда армия уже была создана и отчаянно сражалась на фронтах Гражданской войны, член ВЦИК товарищ Каменев предложил торжественно отметить годовщину РККА. Выбрали для этого 17 февраля 1919 года. Потом посмотрели внимательно на календарь и решили для всеобщего удобства перенести празднование на ближайшее воскресенье. Им и оказалось то самое 23 февраля.

Что касается обещания прекрасной леди по имени Смерть… Думаю, тебе я мог бы рассказать о нашем свидании. Кажется, ты специально создан для таких историй. – Лучше не надо, – улыбнулся я. – Боюсь, что об этом действительно не следует говорить вслух. Кроме того, я, наверное, и так знаю, что это было за обещание. Иногда смерть смотрит на мир твоими глазами, правда? Одного такого взгляда вполне достаточно, чтобы убедить собеседника согласиться с твоим предложением, каким бы оно ни было. Кто может устоять перед обаянием смерти? – Откуда ты знаешь?

 Что должно свершиться, то свершится. Историю назад не повернуть… противиться бессмысленно! И надо лишь любовью помогать тому, что неизбежно. Говорят, сэр Томас Мор, всходя на плаху, заметил палачу: Мне помоги, дружок, сюда подняться, а дальше вверх я уже сам уйду!.. 

Человечество воплощало в себе вещи, у которых не было и не могло быть положения во времени и пространстве, такие как воображение, жалость, надежда, история и вера. Если лишить человека всех этих качеств, останется только падающая с деревьев обезьяна.

Вредное пиво … Поздно вечером в пустой паб заходит мужик, заказывает 6 кружек пива, выпивает их залпом и засыпает. Паб закрывается, мужик спит как убитый, а в карманах у него ни гроша…Тут заходят несколько человек в кожаных жилетах и кепках. Один говорит хозяину паба:- Слушай, мы за него платим и забираем.- Лады.Ровно через неделю история повторяется. Тот же бухарик, тот же паб, опять 6 кружек пива, опять ребятки в кепках платят и забирают спящего…Проходит еще неделя, опять он заходит в паб и заказывает 6 кружек колы.Бармен:- А как же пиво?- Не, от пива у меня задница болит…

Врач рассматривал полученные от больного деньги не как взятку, а как посильный вклад в историю болезни.

История не нуждается ни в каком оправдании. Она проходит, игнорируя всякие морализаторские оценки её событий и результатов. И нам остается лишь ломать голову над тем, как и почему это случилось.

Любое произведение искусства — это зеркало, в котором отражается зритель, читатель, слушатель. Мы всегда и во всем видим только себя. И наш протест обычно вызывает именно то, что в нас есть, то, что мы так не любим в себе, то, что мы скрываем от себя... Моя книга «Золото из грязь» — это антипропаганда! Ни один вменяемый читатель не рискнет повторить путь героя! Наоборот, может быть, дочитав его историю до конца, он научится отличать собственные ценности от ценностей, навязанных нам развращенным Обществом и Временем вседозволенности.

Я нахожу, что неприлично писать исторические романы о людях еще не умерших; это мой принцип. История требует временной дистанции; не могу писать о живых.

 Во всех великих историях есть великие женские роли. 

 Когда мораль низка, а хорошие парни стоят в стороне, зло процветает. Общество, не желающее учиться на примерах прошлого, обречено… Мы не должны забывать историю, мы не должны занижать ожиданий. 

 Черт, я безумно её люблю, что бы там ни было, люблю этого упрямого звереныша. Она нам типа сестра. Семь потрясающих лет истории мы уже отсчитали. Это треть ее жизни и четверть моей. И в таком дерьмище доводилось побывать нам с Милли. Полный е-мое. Таких засадах, от каких большая часть дружб рвется мокрой бумажкой. Но я и она, мы с ней от этого стали сильнее. Типа неуязвимые. 

Неужели и тут не дадут и не позволят русскому организму развиться национально, своей органической силой, а непременно безлично, лакейски подражая Европе? Да куда же девать тогда русский-то организм? Понимают ли эти господа, что такое организм? Отрыв, «отщепенство» от своей страны приводит к ненависти, эти люди ненавидят Россию, так сказать, натурально, физически: за климат, за поля, за леса, за порядки, за освобождение мужика, за русскую историю, одним словом, за всё, за всё ненавидят.