Я сам не знаю, по каким законам Родится вдруг из слов невнятных стих, Но все, что спел я, прежде было стоном, Рожденным в душах и сердцах людских. Во все столетья мы, певцы, старались, Чтоб наши слезы, что в печальный час Родятся в сердце и текут из глаз, Посредством слова в жемчуг превращались. Я плел венки созвездий и соцветий, Ибо поэтам даровал Аллах Всю красоту, что есть на белом свете: И на земле у нас и в небесах. Я не искал ни славы, ни почета, Но если наступал для песен срок, Я пел, и пусть в том углядев порок, Меня корит и осуждает кто-то, Что делать: я иначе жить не мог.