Цитаты про одиночество и смерть

Я здесь. Я люблю тебя. Мне всё равно, даже если ты проплачешь всю ночь, — я буду рядом. Если тебе придется снова начать принимать лекарства, не бойся, я не перестану тебя любить. И если ты сможешь этого избежать, я тоже буду тебя любить. Что бы ты ни делала, моё отношение к тебе не изменится. Я буду оберегать тебя до самой смерти, и даже после смерти ты не потеряешь мою защиту. Я сильней Депрессии, отважней Одиночества, и ничто не способно отнять у меня силы.

Запах смерти и всепоглощающее чувство одиночества — вот неизменные спутники того, кто провожает — пусть даже ненадолго — любимого человека... Интересно, а тот, кого провожают, тоже испытывает нечто подобное?

Поэзия не изменяет мир: лишь выживает – как река за счёт безлюдных берегов, где, мимо смертью чувств известных городов, ферм, издающих хруст от одиночества, она на юг течёт посредством уст.

Страх одиночества и боязнь смерти — вот причины, по которым я тусуюсь по вечерам.

ЖИЗНЬ! ЛЕНЬ! ОДИНОЧЕСТВО!

Есть ли тот, кто любит меня так, что готов отринуть саму жизнь свою ради меня? Если б смог кто погибнуть в волнах ради меня, жизнь бы вернулась ко мне, я бы ожила Но если мне и суждено восстать из мертвых, что для меня желаннее всего, я проливала бы слезы в одиночестве и в одиночестве я молилась бы о смерти. Если бы даже кровь моя вновь стала как зрелое вино, зачем была бы я тогда, потому что не могла бы я вернуть из пучин морских того, кто больше всего любил меня…

Одиночество порой грустнее смерти.

Но для того, чтобы до конца это осознать, понадобится нахлебаться досыта грязи, испытать гнетущий груз одиночества, походить под смертью, чтоб после наверняка уж себе сказать: у мужчины бывает только одна женщина, потом все остальные, и от того, какая она будет, первая, зависит вся последующая мужичья судьба, наполненность души его, свойства характера, отношение к миру, к другим людям, и прежде всего к другим женщинам, среди которых есть мать, подарившая ему жизнь, и женщина, давшая познать чувство бесконечности жизни, тайное, сладостное наслаждение ею.

 — Я, конечно, пожалею, что спросил, но: чего ты ржёшь? — Ирония судьбы! — Я, конечно, пожалею, что спросил, но: почему… — Больные раком не все поголовно страдают депрессией, как ты думаешь. Людей страшит не смерть, а смерть в одиночестве. Если есть родные, друзья, человек справляется. У тебя нет рака, и есть люди, которым не наплевать. И что ты делаешь? Ты симулируешь рак и отталкиваешь всех, кто тебя любит. Всех! — Потому что с ними скучно. Иди к себе в отель и там над этим посмейся. 

Разве истинный поэт или художник не ясновидящий? Разве он не единственный ясновидящий на нашей Земле? Конечно же, нельзя считать ясновидцем ни ученого, ни тем более психиатра. ... Какая же часть человеческого организма у ясновидящего нужней и ранимей всего? Конечно глаза. ... И как бы ни было противоречиво заключение судебного эксперта — пусть он объявит причиной смерти Туберкулез, или Одиночество, или Самоубийство, неужто Вам не понятно, от чего умирает истинный поэт-ясновидец?

 Но мы вообще одиноки, милое дитя, ужасно отрезаны друг от друга; так яростны насмешки мира, что мы не можем высказать и показать свою нежность; смерть для нас сильнее жизни, она несет, как ветер во тьму, наш плач, пародийно прикинувшийся безрадостным смехом: наевшись помоями одиночества до зелени в лице и разрыва кишок, мы с воплями скитаемся по свету, умираем в меблирашках и кошмарных гостиницах, вечных пристанищах бренного сердца. 

Начиная с того дня, когда он чихнул на площади перед виллой Загрея, и вплоть до нынешнего часа, его тело верой и правдой служило посредником между ним самим и миром. Но в то же время продолжало собственное существование, не зависимое от воплощенного в нем человека. И все эти годы в нем длился медленный, незримый процесс распада. Теперь оно завершало свой путь и было готово расстаться с хозяином, вернув его миру. Дрожь, внезапно сотрясшая Патриса, была лишним подтверждением их давнего и обоюдного согласия, которое даровало им обоим столько радостей.

 Я чувствовал такое отчаянное одиночество, что хотел было покончить с собой. Удержала меня мысль, что моя смерть не опечалит никого, никого на свете и в смерти я окажусь еще более одиноким, чем в жизни. 

Ты ехала в другое детство, где тебя уже не будут больше окружать смерть, одиночество и горе.