Цитаты про вино и море

Смысл утерянСмысл утерян, прохладная явьОтношений,где чувства остыли.Без восторгов, без боли, без клятвПоле ровное с запахом пыли.Почему же любовь превращается в прах?Возникают и множатся несовпаденья.Поиск скрытого смысла в обычных словах.Море спокойствия вместо влеченья.Может нам постараться союз возродить,Уступая друг другу во многом.Приносить благодарность, улыбки дарить,Оставляя обиды и боль за порогом.Может быть никто не полюбит меня,Осень жизни в щемящей тоске.Не искал, не ищу, может в этом вина Лишь одна мне приходит во сне.Может быть я кого-то вновь полюблю?Это счастье, болезнь и с

Эндорфин.Цветочных ароматов море"За восхитительность" храню.Так много откровеннейших историй,И ни одной, похожей на мою.Глаза сияли неподдельным блеском,Как от бокала полусладкого вина.Спокойствие затмили всплескиНеобъяснимого тепла.Я наслаждалась каждою минутой,Потоку нежности верна.В волнении влюбленного дебютаСтремилась к "лучшей", как могла.На зацелованных запястьяхКлассический триумф Шанель.Сменялась серость в одночасье,Впуская краски акварель.Любимая волна воспоминаний В созвучии подаренных имен.К нему я все красивей, и румянейЗа благодарность упоительных времен.Неведомым лавандовым П

Он равнодушно взглянул на море голов, без конца и края простиравшееся перед ним, море лиц, на которых налитые кровью глаза напоминали ржавые гвозди, а меж желтых зубов тяжело покоился бесформенный черный язык. Казалось, у толпы одно-единственное лицо, общее для всех людей, огромный устрашающий лик; от него исходило грозное безмолвие, которое заволокло все окружающее. Толпе предстояло сделать выбор: бог или разбойник, истина или насилие... и единодушным пронзительным воплем толпа потребовала, чтобы бог был предан смерти.

За горизонтом солнце землю встречает. С кем встречаешься ты? Мне тебя не хватает... Не хватает твоей утренней улыбки, нежней за все, что я когда-либо видел. Не хватает вкуса твоего поцелуя, мягкого и сладкого, как твой любимый мокко. Не хватает твоего тонкого аромата, рассеянного по постели. Тянет, так невозможно тянет к тебе… Я скучаю по простому счастью, которым мы владели. И искренне боюсь, что дорогие воспоминания утеряны навсегда. Мне не удается утешить и усмирить свои глубинные страхи. И хотя я понимаю, что происходит в моей одинокой жизни, я не в силах контролировать свои чувства.

 Пусть приснится тебе поле, полное жасмина. Чтобы пели тебе птицы, словно сладостные вина. Зелёная долина, вдоль лазурного моря. Где забыты навсегда слёзы, скука, грусть и горе, Где забыты навсегда неудача и разлука, Гдё идём с тобою вместе шаг за шагом, рука в руку. 

Мой взгляд поднимается медленно в сердце твое: мы смотрим на нас, мы темно говорим, мы любим друг друга, как память и мак, мы спим, как вино в перламутровых створках, как море в кровавом сиянье луны. Мы обнявшись стоим у окна под взглядами улиц: это время познанья, когда камень раскрыться готов, как бутон, и под сердцем стучится дитя. Это время, в котором рождается время. Это время.

Когда в метеосводках лишь ненастья, и не к кому прийти просить ночлега, а в бесконечных марафонах счастья не видно неба, когда не видно ни земли, ни света, и ты готов отдать погоны за моря, продать страну, последние рассветы у алтаря, и даже если ты уж не увидишь звезды, и если кажется, что нечего терять, во всем вини себя и свои грезы теперь. И вспять не оборачивайся больше. Не поможет. Нет сзади ни поддержки, ни плеча. Никто тебя уже не потревожит. Не «мы», не «я».

 Всем кораблям в море, всем портам, моим друзьям, а также незнакомым мне людям… — Это и послание и молитва! В моих скитаниях я обрела, наконец, истину, у меня есть то, что ищут все, но находят лишь немногие — единственый человек, которого мне суждено любить всю жизнь. И они, и я — дети А. Бэнкса и таинственой синий Атлантики, это человек, который всего достиг сам, человек который как никто умеет ценить простые радости, которые дарит нам жизнь. Он моя гавань и мой дом. Ни ветер, ни смерть не смогут разрушить этот дом.

 Горсть тепла после долгой зимы Донесем. Пять минут до утра Доживем. Наше море вины Поглощает время-дыра. 

И она действительно тонула. Тонула в море страхов, вины и раскаяния.

Много лет тому назад, в 1887 году, Макс Мюллер [...] заметил, что наши предки две тысячи лет назад были почти дальтониками, как почти все животные сегодня. Ксенофонт знал только три цвета радуги — пурпурный, красный и желтый, даже Аристотель говорит только о трехцветной радуге, а Демокрит знал не более, чем четыре цвета — черный, белый, красный и желтый. Гомер, по-видимому, представлял, что море имеет тот же цвет, что и вино. [...] Нет сомнения в том, что через тысячу лет человек будет видеть ослепительную Вселенную с дюжиной цветов, которые не существуют для нас.

Красавица и сомельеОна сидела на скамье,Над ней качались ветви мирта,А престарелый сомелье,Знаток и почитатель спирта,Смотрел и думал о семье,О детях, молодости, чести,Таланте, счастье и мечтах,Любви, предательстве и мести,О битвах на кривых мечах,О дальних странах и морях,О флибустьерских кораблях,И обо всем, и ни о чем,Стоял и думал сомелье,Следил за солнечным лучомСкользящем по ее скамье.Ничем не проявил во внеСвое смущение мечтою.Он знал, что истина в вине...И Бог с ней, с этой красотою!

…Вы стоите перед красивой дверью в собственное королевство, а на двери висит табличка «Вход воспрещён». И вам нужно сделать шаг. Это страшно. Притворитесь, что вы совсем ничего не знаете. Не представляете, как это трудно. Не видите подтекстов, второго дна, подводных камней. Помните, как вначале мы сворачивали горы просто потому, что не знали, что это невозможно?.. Бросьте всё и купите билет на самолёт. Просидите весь вечер на берегу моря и на утро вернитесь обратно. Выпейте бокал хорошего вина с тем, кто верит в вас.