Цитаты про хочется для взрослых

 Всё уже спето, и как-то нелепо Я наступаю на голое небо. Хочется света сквозь бетонные плиты Многоэтажных домов… Город молчал, мы вырвались с криком, Но жизнь оказалась жестоким магнитом - Одних затянула, других соблазнила Кого-то, напротив, судьба уносила Туда, где рождается боль… 

Мы сидим втроем на моей кухоньке, и молча курим. Сейчас не нужны слова. Мы дети своего поколения - у кого-то не удался секс втроем, у кого-то не налаживается роман с женатым мужчиной, кто-то вообще живёт в интернете И, наверное, каждый из нас получает по заслугам Но, чёрт возьми, как же сложно жить в нашем двадцать первом Как же противно от всего этого Хочется окунуть голову в холодную воду И захлебнуться.

Фантазии женщин в своем подавляющем большинстве намного развратней мужских. Но в силу определенных обстоятельств они почти всегда так и остаются фантазиями. Это обусловлено тем, что женщины и мужчины в своих сексуальных фантазиях проявляют себя по-разному. У мужчин на первом месте сам процесс. Позы. В их фантазиях почти всегда доминирует животное начало. Взять и обладать. У женщин фантазии – это эмоции. Для них важна атмосфера и только потом уже сами действия. Они тоже фантазируют о сексе в необычных местах, позах и прочем. Но у мужчин это все происходит сразу. Раз, и попробовал.

Можно было сто тысяч раз проходить, и всегда эскимос ловил рыбу и двух уже поймал, птицы всегда летели на юг, олени пили воду из ручья, и рога у них были все такие же красивые, а ноги такие же тоненькие, и эта индианка с голой грудью всегда ткала тот же самый ковер. Ничто не менялось. Менялся только ты сам. И не то чтобы ты сразу становился много старше. Дело не в том. Но ты менялся, и все. То на тебе было новое пальто. То ты шел в паре с кем-нибудь другим, потому что прежний твой товарищ был болен скарлатиной. А то другая учительница вместо мисс Эглетингер приводила класс в музей.

Мужчины по самой природе своей мало склонны к моногамии. Они вечно ищут новых ощущуений, встреч, порывов, форм, но зачастую абсолютно беспомощны в чёткой формулировке своих желаний. Им хочется видеть в женщине благородную львицу, неуправляемую девственницу, нежную и чувственную одновременно. Их привлекает африканская страсть (о которой сами негры понятия не имеют!), неутомимый секс во всех его видах, направлениях и извращениях. Мужчины находят массу достоинств во множестве разнообразных женщин и всю жизнь ищут ту, единственную, в которой будут воплощены они все!

Поехaл мужик нa бaзaр в Бердичев, купил корову. Вернулся в родную деревню: коровa доится прекрaсно, ест все подряд, но быков и нa километр не подпускaет. Кaк только бык подойдет совокупляться, сaдится нa зaд - и все. Вызвaл ветеринaрa. Тот приходит: - Кaкие проблемы? - Совокупляться не хочет, увидит быкa - и нa зaд срaзу сaдится! - Ясно. Корову где покупaл, в Бердичеве? - Дa, a ты откудa узнaл? - Тaк у меня женa оттудa...

Опуститесь на ковры, искатели счастья! Здесь преддверие блаженной страны покоя. Вы долго гнались за счастьем, протягивали к нему жадные руки, и, как многие до вас, нашли пустоту. Гол и сир человек на земле и так будет вовеки. Горе тем, кто хочет деянием добыть счастье! Счастье — это покой, сон, мечта...

- Самое ужасное, что я сейчас постоянно хочу секса, а мой муж на меня смотреть не может. - Ну, если тебе так хочется, я могу зажмуриться и каааак тебе вставить! - Спасибо за самоотверженность… - Я же люблю тебя.

Народ все голь, живет хищением; любого возьмите: получает он от царя тысячу, проживает пять, да еще нажить хочет.

В 1970-е стыда в сексе было еще довольно много. Но кроме стыда был страх. Женский страх забеременеть и (в гораздо меньшей степени) заразиться и мужской страх заразиться и (в гораздо меньшей степени) стать отцом. С контрацепцией был полный провал. При этом в аптеках продавались самые разные средства — презервативы для мужчин, женские перепонки и колпачки, разные пасты, а также гормональные таблетки. Кроме того, были народные средства контрацепции (знаменитый «ломтик лимона»). Но противозачаточными средствами пользовались очень мало.

Никаких иллюзий, никаких прикрас! Вот она — я! Публичная женщина, общественный сосуд, клоака для стока избытка городской похоти. Иди ко мне любой, кто хочет, — ты не встретишь отказа, в этом моя служба. Но за секунду этого сладострастия впопыхах — ты заплатишь деньгами, отвращением, болезнью и позором. И всё. Нет ни одной стороны человеческой жизни, где бы основная, главная правда сияла с такой чудовищной, безобразной голой яркостью, без всякой тени человеческого лганья и самообеления.

 — Там за окном какая-то железная ху*ня! Хочет напасть! — Так пристрели её! — Нет, сначала изучу повадки! 

Каждый представляет меня так, как хочется ему. Вот, что ты и твои читатели журнала «Rolling Stone» хотите видеть во мне — секс. Это не позволяет мне выбраться и найти то, что может спасти меня. Но я не могу сейчас пойти на это. Я верный раб рок-н-ролла и пытаюсь отыскать идеальную песню, идеальный звук, который бы вызвал желание жить вечно. Я знаю себя лучше, чем кто-либо и никто не может меня понять.

 После двадцати лет в браке я, кажется, начал понимать, чего хочет женщина. Любовь для женщины — это что-то между диалогом и шоколадом. А для мужчины — что-то между сексом и пивом.