Цитаты про уход без пошлости для парней

Я десять лет назад вышел из института вместе с девочкой из моей группы, а она села в машину к какому-то тридцатилетнему старику! Я думаю: чем он лучше, этот старик тридцатилетний? Я молодой парень, классный! Да, у меня нет тачки, ну и что? Это я, мне двадцать один! Думаю, ладно, хрен с тобой, старикашка! Я пойду, буду работать, заработаю на машину, и у меня будет тоже тачка! И на это все уходит десять лет! И вот я уже тот парень, подъезжающий к институту, и выходят парни курить и думают: «Что она нашла в этом долбаном старике?»

Индивидуумы не вечны, они преходящи. Хромосомы также уходят в небытие, подобно пачке карт, полученных каждым из игроков и отыгранных вскоре после сдачи. Но с самими картами при тасовке ничего не происходит. Карты — это гены. Гены не разрушаются при кроссинговере, они просто меняют партнеров и продолжают двигаться дальше. Конечно, они движутся дальше. Это их работа. Они — репликаторы, а мы — машины, необходимые им для того, чтобы выжить. После того как мы выполнили свою задачу, нас выбрасывают. Но гены — выходцы из геологического времени, они здесь навеки.

Ректор университета, директор средней школы и директор специальной школы для трудно воспитуемых детей сидят дождливым вечером в кабаке и пьют пиво за дружеской беседой. Вспомнили студенческие времена. Ректор посмотрел на часы и говорит: - Уже поздно, ребята, мне пора домой. Он платит и уходит. Через пару минут возвращается: - Ну, надо же! У меня инспектора отняли права. И ладно, выпью еще пару кружек! Через час встает директор средней школы, прощается и уходит. Но и он через несколько минут возвращается: - И у меня права отняли инспектора! Выпьем еще по одной.

 — Что такое достойная личность? Кто достойнее: человек, изменивший жене, или убивший ее? — А… Ну да. Вообще-то первый. — А растлитель малолетних? Точно нехороший человек, но никого не убил. Может, антибиотики он заслужил, а магниитно-резонансную томографию нет. А как насчет тебя? Какого медицинского ухода стоит лишить тебя, раз ты угонял машины? Вот что, составьте список лечения, которого стоит лишать людей в зависимости от совершенных ими преступлений. Вернусь — проверю. 

 — Том, — сказал Дуглас. — Обещай мне одну вещь, ладно?— Обещаю? А что это?— Конечно, ты мой брат, и, может, я другой раз на тебя злюсь, но ты меня не оставляй, будь где-нибудь рядом, ладно?— Это как? Значит, мне можно ходить с тобой и с большими ребятами гулять?— Ну… ясно… и это тоже. Я что хочу сказать: ты не уходи, не исчезай, понял? Гляди, чтоб никакая машина тебя не переехала, и с какой-нибудь скалы не свались.— Вот еще! Дурак я, что ли? 

  — Знаете, о чём я жалею? О том, что не сделала больше. Больше всего. Даже глупостей. Например, я жалею о каждой ночи, когда я рано уходила домой из-за того, что устала, а не оставалась танцевать, смеяться и жить. Потому что таких ночей больше не будет. Жалею даже о Гетине. О том, что не любила его сильнее. Не целовала чаще. Не обнимала дольше. Мы думали завести ребёнка. Я постоянно это откладывала. Говорила, что в этом году мы не можем себе этого позволить. Мы едем в Белиз. Покупаем новый ковёр. Новую машину. Что из этого теперь имеет значение? 

 Когда он уходит, ты сходишь с ума. От горя, от ревности, от обиды. Он, такой нежный, такой трогательный, такой любящий — он просто не мог этого сделать. Сначала ты просто не понимаешь, что произошло — обзваниваешь его друзей, знакомых, опрашиваешь подруг, думая, что с ним что-то случилось. Но те лишь разводят руками или мычат, что недавно видела, но не очень уверена, когда точно. Ты начинаешь думать о самом страшном: его сбила машина, у него серьёзные неприятности, он попал в больницу, он… Любящее существо слепо. Нас бросают, нас втаптывают в землю, а мы ничего не видим.

 — Почему ураганы называют женскими именами? — Я не знаю. — Потому что когда они приходят, они влажные и дикие, а когда они уходят, они забирают твой дом и машину. 

Представим себе, что американский торговец обувью прибывает в Японию, желая заказать партию сандалет. Он выясняет, кто именно является ведущим производителем данного товара, и вступает с ним в контакт. Перво-наперво он излагает свои рекомендации о том, как приспособить эти сандалеты к запросам американского потребителя. Ну, скажем, увеличить максимальный мужской размер с 38-го до 44-го или, к примеру, сделать так, чтобы ремешки не продевались между пальцами, как у японцев, а крепились каким-нибудь другим способом.

Солнце тянет ко мне свои руки. Я просыпаюсь под бодрые звуки. Я просыпаюсь под нежные звуки SKA! В комнате жарко, мне хочется пить. В холодильнике пиво, кружку налить И снова куда-то уходит тоска. И тогда ты понимаешь, Что зимой мечтал об этом, Звуки саксофона расплескались дома, В окна постучалось лето.

Я думал над этим состоянием счастья, и мне кажется, люди теряются, когда думают о счастье как о конечной цели. Мы всегда думаем, что однажды будем счастливы: купим эту машину или получим эту работу или в нашей жизни появится такой человек, который все изменит. Но счастье — это настроение, это состояние, а не конечная цель. Это как быть уставшим или голодным оно не вечно, оно приходит и уходит, и это нормально. И на мой взгляд, если бы люди понимали это, они бы чаще испытывали счастье.

Мне кажется, люди заблуждаются, воспринимая счастье как конечную цель. Мы надеемся, что когда-нибудь будем счастливы, что найдем работу, машину или человека, который всё исправит. Но счастье — это настроение, это состояние, а не цель. Как усталость или голод, оно непостоянно. Счастье приходит и уходит, и это нормально. Если бы люди это понимали, они были бы намного счастливее.