Цитаты про оптимизм жизни

 – Доктор, а вы верите, что в жизни возможно иметь огромное количество счастья, за которое потом даже не придётся расплачиваться? – Ну, главное не думать об этой расплате, потому что её можно как раз таки привлечь. – Да. Но ведь когда у человека всё хорошо, он всё равно думает о том, что всё могло бы быть хуже. – Да. Но можно думать по-другому. Можно думать, что ты стоишь на пороге какого-то ещё большего счастья. Может быть, счастье – оно как вселенная – оно расширяется.

Душа, вселившаяся в больное или немощное тело и с оптимизмом превозмогшая эти недуги, в духовном смысле совершенствуется быстрее, чем та, у которой по земным стандартам есть для жизни все.

– Доктор, а вы верите, что в жизни возможно иметь огромное количество счастья, за которое потом даже не придётся расплачиваться? – Ну, главное не думать об этой расплате, потому что её можно как раз таки привлечь. – Да. Но ведь когда у человека всё хорошо, он всё равно думает о том, что всё могло бы быть хуже. – Да. Но можно думать по-другому. Можно думать, что ты стоишь на пороге какого-то ещё большего счастья. Может быть, счастье – оно как вселенная – оно расширяется.

Мишка нашарил в котомке с едой завернутый в тряпицу хлеб, отломил кусочек и протянул псу. Очень осторожно Чиф приблизился, долго обнюхивал угощение и руку, его протягивающую, наконец, видимо не обнаружив никаких тревожных признаков, аккуратно, передними зубами, захватил хлеб и не разжевывая проглотил. И все! Страхи мгновенно улетучились, настороженность пропала — хозяин свой, такой же, как всегда, мы куда-то едем, жизнь прекрасна! «Непрошибаемый оптимизм! Просто позавидовать можно. Вот бы и Вам так, сэр. Так нет! Вечно обвешаетесь проблемами, как собака блохами».

Все говорят, что жизнь подобна театру. Но для большинства людей это не становится навязчивой идеей, а если и становится, то не в раннем детстве, как у меня, – уже тогда я был твердо убеждён в непреложности этой истины и намеревался сыграть отведённую мне роль, ни за что не обнаруживая своей подлинной сути. Моя убеждённость подкреплялась крайней наивностью и отсутствием жизненного опыта, хотя где-то в глубине души таилось смутное подозрение – а вдруг остальные живут иначе? Нет, уверял я себя, все люди вступают в жизнь точно так же.

И не бойся с оптимизмом Посмотреть порой вокруг. Что бы ни случалось в жизни, Где-то рядом верный друг. Протяни за солнцем руку, Хватит мерзнуть, хватит ныть! Оставайся с нами, Путник. Начинай уже ТВОРИТЬ.

 (…) оптимизм наш и даже некоторый романтизм тех времен проистекали отнюдь не из того факта, что в жизни мы редко встречали плохих людей, – просто мы, слава богу, достаточно часто встречали хороших. 

 Он всегда предлагал бодро смотреть на жизнь. И каждый раз, когда он упоминал про оптимизм, мне очень хотелось двинуть ему в челюсть 

 Своей устойчивой рукой она показала мне, как важно было помочь другим; с терпением и добротой она показала мне, что такое жизнь. Ее жизнерадостность и оптимизм, даже во времена болезни, были самой удивительной вещью, которую я когда-либо видел. 

У любой жизни — много граней. Можно писать очерки счастливого человека, удивляя и радуя других непоколебимым оптимизмом и негасимым солнцем в глазах, а ночами, выключая компьютер, нервно курить в окно, пить горький чай и надрывно молчать в подушку, потому что плакать уже нет сил. А можно писать трогательно, больно, на одном дыхании выворачивая душу, обнажая жалющую тоску мира, ничем не прикрытую, острую, как первый снег, как чистый лист, а потом... Идти на улицу и смеяться, подставляя лицо дождю.

В день рожденияВ осенний солнечный сегодняшний денёкХотим тебя поздравить с днём рожденияИ пожелания, что давно приберегли,Тебе сейчас прочесть без промедления.Побольше радости, везения и удач,Пускай прекрасным чаще будет настроение,Здоровья, бодрости в решении жизненных задач,Простых и лёгких способов решения.Побольше оптимизма и друзей,Участия их в делах и понимания,В семье любви, поддержки и во всём взаимопонимания,Пусть будет в целом жизнь светлейИ исполняются заветные желания.

Церковь совершено не уважала неповторимость человеческой личности. Ради эфемерного «спасенья души» все никак не хотела подарить людям свободу оставаться собой — быть веселыми, глупыми, дурачками, добрыми, человечными — такими, какими сотворил их Сам, между прочим, Бог. Нет, каждого нужно было затолкнуть в футляр, в гроб ограничений, а поскольку исполнить их все равно невозможно – превратить в ханжу. Всех заставить наступить на горло собственной песне. К последним страницам все оказалось как раз наоборот. Церковь человека любит. Бесконечно, бережно, кротко.