Цитаты про небо для парней

очень хочется любвиЧерной розой распустилось небо в городе куражном.Лепестки - изгибы бездны мягкой, бархатной и влажнойулеглись на крышах зданий авангардных грузных улиц,и на узких переулках, где гуляет лишь безумец.Пахнет скорою грозою. Клерк идёт домой без пары.Эй, девчонки! Гули-гули… нет девчонок - аватары.С взгляда точно не влюбиться и в глаза смотреть не модно -пятки, кошелёк, страница в одноклассниках. Свободноместо свято не бывает. Ночь сегодня что-то рано.

 Я хочу со щемящей надеждой посмотреть на небо. Я хочу написать тебе длинное прощальное письмо, оскорбительное, небесное, грязное, самое нежное в мире. Я хочу назвать тебя ангелом, тварью, пожелать тебе счастья и благословить, и еще сказать, что где бы ты ни была, куда бы ни укрылась — моя кровь мириадом непрощающих, никогда не простящих частиц будет виться вокруг тебя. Я хочу забыть, отдохнуть, сесть в поезд, уехать в Россию, пить пиво и есть раков теплым вечером на качающемся поплавке над Невой. 

 Выглядишь так, будто Атлант попросил тебя подменить его минут на пять и немного подержать небо, а сам ушел пить пиво и пропал лет на двадцать. 

Выглядишь так, будто Атлант попросил тебя подменить его минут на пять и немного подержать небо, а сам ушел пить пиво и пропал лет на двадцать.

 Ты думаешь, что это всё вечно. Люди, машины, асфальт. Но это не так. Однажды это всё исчезнет. Даже небо. 

Москву завалило опять снегом белым.Москву завалило опять снегом белым.Таджики с утра его чистят, шурша.Лишь небо бездонное кажется серым.Щипает мороз, веселится душа.А дети на санках штурмуют все горки.И слышен веселый задорный их смех.И сносят к контейнерам сотнями елки.Прошел Новый Год, пора страстных утех.Мне жалко зеленые древка, что вянут.Ведь здесь похоронен природы респект.И ветки с иголками в вечность вот канут.Мигнет светофором прощаясь проспект.Москву завалило опять снегом белым.Машины буксуют, снег лепит стекло.Уехать удастся лишь самым умелым.И люди послушно поедут в метро.

Европа – самый настоящий учебник по истории цивилизации. Под открытым небом. Почерневшие камни древних домов, четкая геометрия старых кварталов, изящество рисунков тех или иных зданий. Такое в Америке увидишь не часто. Америка, США – страна молодая. А тут – та же Италия, что ни квартал, то машина времени. Кажется, вот здесь, по этим каменистым улочкам, ходил Цезарь или Нерон. Или Наполеон, если речь идёт о Франции.

Иди на кухню, завари крепкий чай, закури и устало посмотри в окно. Пусть мир станет таким, какой он есть: немного грустным, немного счастливым. Простым и понятным. Пускай всё так же где-то шумят машины и о чём-то спорят соседи, пускай в раскрытое окно дует тот же ветер с запахом бензина, чужих духов и неуместной свежестью горных пиков. Пускай горят те же одинокие фонари и загадочно темнеет то же небо. Ведь всё не так уж плохо.

Нарисую самолет....Нарисую самолетРядом с ним стоит пилот.Стюардессы.Трап большойФон у неба голубой.Лучи солнца золотые.И машины все крутые.Про себя совсем забылПрезидентом я же был.

Бывают дни, сотканные из одних запахов, словно весь мир можно втянуть носом, как воздух: вдохнуть и выдохнуть, – так объяснял Дугласу и его десятилетнему брату Тому отец, когда вез их в машине за город. А в другие дни, говорил еще отец, можно услышать каждый гром и каждый шорох вселенной. Иные дни хорошо пробовать на вкус, а иные – на ощупь. А бывают и такие, когда есть все сразу. Вот, например, сегодня – пахнет так, будто в одну ночь там, за холмами, невесть откуда взялся огромный фруктовый сад, и все до самого горизонта так и благоухает. В воздухе пахнет дождем, но на небе – ни облачка.

 Слушай, там далеко-далеко есть земля. Там Новый Год, ты не поверишь, Там Новый Год два раза в год! Вот. Там снег! Там столько снега, Что, если б я там не был сам, Я б не поверил, что бывает столько снега, Что земля не видит неба, И звездам не видать с вершин, Как посреди огней вечерних и гудков машин Мчится тихий огонек моей души. 

Я шел туда, где заканчивается город. Я шел по шумным улицам, где разноцветные машины превращаются в черно-белых людей с грустными глазами, а огни магистралей слепят глаза и сводят с ума красавицу ночь. Я шел по пыльным крышам домов, где бродячие коты чуют шальную весну, а пугливые голуби едят из рук, наблюдая круглыми глазами за смешным неловким человеком, принесшим в карманах хлеб. Я шел по паркам, где симметричность цветов выверена до угловатости, но детский смех слышится намного чаще. Я шел туда, где заканчивается город.

Я хочу со щемящей надеждой посмотреть на небо. Я хочу написать тебе длинное прощальное письмо, оскорбительное, небесное, грязное, самое нежное в мире. Я хочу назвать тебя ангелом, тварью, пожелать тебе счастья и благословить, и еще сказать, что где бы ты ни была, куда бы ни укрылась — моя кровь мириадом непрощающих, никогда не простящих частиц будет виться вокруг тебя. Я хочу забыть, отдохнуть, сесть в поезд, уехать в Россию, пить пиво и есть раков теплым вечером на качающемся поплавке над Невой.

Оптимисты тоже грустят, правда, как-то иначе, по-своему. Когда листья с деревьев летят, они тоже льют слёзы солёные... Оптимистам дана печаль, но особенная — иная. И на каждом стоит печать, и у каждого доля лихая... Оптимисты не так уж просты и смеются, пусть плакать охота, пусть сирени цветут кусты, пусть ракетой мелькают годы... Оптимисты не верят в любовь, ни во что оптимисты не верят. У них просто горячая кровь, просто надо же что-то делать!? Оптимисты очень больны, потому что душа не корыто, потому что им в души плюют, от того они часто разбиты...