Цитаты про село без мата

ВЕСНЫ КАРТИНКИ (не танка)Владимир МатвеевКак весны цветок, Порхает перед милойРанний мотылёк.Манит волшебной силойЗлой апрель на огонёк.Сел на вишню жук -Гроза жужжанья мая. Он принёс испугДля бабочек... Летая,Жук жужжит противный звук.Две мухи спали,Когда весенний дождикПриплыл из дали,Ползут взлетать на гвоздик, Но крылья мокры стали...

– Прелесть моя, иди сюда, – ласково проворковала я, впрочем, не торопясь тянуть к попугаю руки. – Я так похож на дурака? – поразился пернатый. – Ну знаешь… – Я села на пол и подмигнула фениксу. – Судя по твоим же заверениям, попка – дурак. – Попка – дурак с хорошо развитым чувством самосохранения, что делает его в разы умнее.

Значит, шел я по лесу, вижу - грибы. Короче, я спилил эту траву на базаре на глубине 25 литров над уровнем моря, сел в машину и поехал на велосипеде по устью реки. Мимо пролетали прохожие, лениво крутя педали и посвистывая пялясь на звёзды и щурясь от палящего солнца, которое не давало рассмотреть посадочные огни на трассе Чукотка-Гондурас. Вдруг внезапно бензин кончился. Я вышел с самолета и заказал еще бокал, и пока ГАИшник наливал, я нырнул в воду, чтоб освежиться после такого утомительного пути.

В год 6370 (862). Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, – вот так и эти. Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами».

Я тоже нес большую нагрузку. У меня даже голос сел. А я ведь даже вчера не пил и другого ничего не делал. Я бы это с удовольствием сделал. (Профиль, 99, 22)

— Да, я помню свой первый велосипед, мне было шесть лет, папа привел меня в парк, я на него села и он сломался

Любить свою семью, свои впечатления детства, свой дом, свою школу, своё село, свой город, свою страну, свою культуру и язык, весь земной шар необходимо, совершенно необходимо для нравственной осёдлости человека. Человек — это не степное растение перекати-поле, которое осенний ветер гонит по степи.

Молодость и зрелость сели на скамейку... Молодость сказала: «Ты как я сумей-ка...» Зрелость отвечала: «Красота не вечна, Научись делиться красотой сердечной...» Молодость, с насмешкой: «Что в тебе такого? Дом, семья, работа... Скучные оковы...» Зрелость улыбалась, будто младшей дочке: «Без оков семейных люди — одиночки...» Молодость твердила: «Всё во мне прекрасно, Молода, свободна, и красива, ясно?» Зрелость отвечала: «Я тебя мудрее, И с тобой, малышка, спорить не посмею...

Белый аистБелый аист - удивительное существос предпочтение воспет в легендах и давновесной к нам прилетает он из-за границыпочти нет голоса у этой славной птицыи присмотрясь не раз к соседу-человеку,с надеждой к жизни замечает вблизи рекус доверчивостью селится лишь к добрым людямвосторг в сознаньи преданная дружба будити испокон веков об этом всем известно,что домовитость представляет повсеместновсегда достойно дорожит своей свободойи не выносит разрушения природысвободный аист - величавая наградао них заботиться и охранять их надо !

Как пошла первая волна, тут вам и первый серфинг. Дел-то всего ничего: нашел деревяшку или льдину, сел и начать кататься, но кто попробовал 1 раз, подсел навсегда!

 Я сел у двери. Через минуту появился официант с громадными войлочными бакенбардами. — Что вам угодно? — Мне угодно, — говорю, — чтобы все были доброжелательны, скромны и любезны. 

Один фермер получил в подарок для своего сына белую лошадь. Сосед пришел к нему и сказал: «Вам очень повезло. Мне вот никто не подарил такую чудесную белую лошадь!» Фермер ответил: «Не знаю, хорошо это или плохо...» Сын фермера сел на лошадь, та понесла и сбросила всадника. Сын фермера сломал себе ногу. «Ох, какой ужас! — сказал сосед. — Вы были правы, говоря о том, что история эта может плохо обернуться. Наверняка тот, кто сделал вам этот подарок, хотел принести вам вред. Теперь ваш сын останется калекой на всю жизнь!» Но фермер не казался чрезмерно удрученным.

 Однажды орел спрашивал у ворона: скажи, ворон-птица, отчего живешь ты на белом свете триста лет, а я всего-на-всего только тридцать три года? — Оттого, батюшка, отвечал ему ворон, что ты пьешь живую кровь, а я питаюсь мертвечиной. Орел подумал: давай попробуем и мы питаться тем же. Хорошо. Полетели орел да ворон. Вот завидели палую лошадь; сели. Ворон стал клевать, да похваливать. Орел клюнул раз, клюнул другой, махнул крылом и сказал ворону: нет, брат ворон; чем триста лет питаться падалью, лучше раз напиться живой кровью, а там что бог даст! 

Она улыбнулась про себя, поискала, где бы сесть, нашла местечко подальше, у запасной дверцы и села, радуясь нехитрой радостью тех, кто садится у окошка.