Цитаты про счастье без пошлости для мужа

Я знаю, что значит всецело жить для человека, которого любишь больше всего на свете. Я считаю себя бесконечно счастливой, и моего счастья нельзя выразить никакими словами, потому что мы с мужем живем друг для друга. Ни одна женщина в мире так всецело не принадлежит своему мужу. Нас так же не может утомить общество друг друга, как не может утомить биение сердца, которое бьется в его и в моей груди; поэтому мы неразлучны.

Кто-то "мудрый" нафилософствовал,что рождение человекаВероятно,Вроде,как появлению,однозначно, век от векаШестипалой большой черепахи в океане, во тьме глубин.И ценить жизнь нам надо до праха,и любить, даже миг один.Остановка.И на площадку вдруг заходит она. Весела...Не с вина.

Когда муж возвращается домой, а жена обязательно встречает его в коридоре и целует, и у него такие глаза… А потом они поворачиваются к дочери, которая тоже выбежала в прихожую, – и улыбаются. И в воздухе словно разливаются теплые солнечные лучи. И когда вдыхаешь запах этого дома – понимаешь, что здесь все счастливы. Можно облить квартиру «Шанелью», но нельзя подделать это. Счастье – словно светлячки, плывущие в воздухе. И проявляется повсюду. В жестах, улыбках, взглядах, прикосновениях…

Дай мне способность мыслить тонко, Быть чутким, и по жизни не спешить. В душе найти рациональную иголку, И шёлковое сердце ей своё зашить... Позволь проблемы видеть глубже, Минуты счастья чувствовать острей. Увидеть небо даже в серой луже, И блеск янтарный в свете фонарей. Когда придет пора быть чутким мужем, Не разменять любовь средь лотерей. Ведь мы одной высокой цели служим. Семья, что может быть важней?

Счастье болтливой жены – молчаливый муж. (Бауржан Тойшибеков)

Кто сказал, что главное для девушки — выйти замуж и нарожать детей?! Причем, даже если муж-алкоголик и дети-дебилы, семья — это все равно счастье. А если она одинока, то обязательно несчастна! Кто сказал, что если мужчина целыми днями пьет пиво на диване и смотрит футбол — он «настоящий мужик», а если, например, цветы комнатные выращивает, то все крутят пальцем у виска?!

— Занятия аэробикой вызывают выделение эндорфинов, ферментов счастья, а счастливые люди не убивают мужей.

Я хочу со щемящей надеждой посмотреть на небо. Я хочу написать тебе длинное прощальное письмо, оскорбительное, небесное, грязное, самое нежное в мире. Я хочу назвать тебя ангелом, тварью, пожелать тебе счастья и благословить, и еще сказать, что где бы ты ни была, куда бы ни укрылась - моя кровь мириадом непрощающих, никогда не простящих частиц будет виться вокруг тебя. Я хочу забыть, отдохнуть, сесть в поезд, уехать в Россию, пить пиво и есть раков теплым вечером на качающемся поплавке над Невой.

Самое большое счастье — это жить. Я стольких похоронила: мужей, родителей, сестер, детей — что знаю это наверняка. Мне теперь нужно жить не только за себя, но и за своих покойников.

 Никто бы не назвал жизнь Эллен легкой или счастливой, но легкой жизни она и не ждала, а если на её долю не выпало счастья, то таков, казалось ей, женский удел. Мир принадлежал мужчинам, и она принимала его таким. Собственность принадлежала мужчине, а женщине — обязанность ею управлять. Честь прослыть рачительным хозяином доставалась мужчине, а женщине полагалось преклоняться перед его умом. Мужчина ревел, как бык, если загонял себе под ноготь занозу, а женщина, рожая, должна была глушить в груди стоны, дабы не потревожить покоя мужа. Мужчины были не сдержанны на язык и нередко пьяны.

Заслужила ли я такой радости? Это чисто американское свойство — все время сомневаться, заслужили ли мы счастья. Вся американская реклама построена на необходимости убедить сомневающегося потребителя, что он действительно достоен особой награды. Это пиво — ваша награда! Вы имеете право на отдых! Ведь вы его достойны! Делу время — потехе час! И сомневающийся потребитель думает: да, спасибо! Сейчас же пойду и куплю шесть банок пива, была не была! Нет, не шесть, а двенадцать! и напивается. А потом его мучает совесть.

Танталовы мукиЯ долго шёл к тебе томимый жаждоюИ с грустью вспоминал вчерашний вечер.Когда я упивался истиной минуту каждую,Вздымалась грудь и распрямлялись плечи.Петлял по улице как мысли по извилинам,Ловил сочувственные взгляды от прохожих,Казались расстояния морскими милями.И, замечал всё больше на меня похожих.Когда терпению души пришёл конец,И в ней созрел не лестный для судьбы упрёкУвидел наконец-то счастья моего венец.Распахнутым окошком улыбался мне пивной ларёк.В душе не долго длилось ликование.В миг превратился в чёрный – белый свет.Когда на объявление я обратил внимание.На нём дв

 Заслужила ли я такой радости? Это чисто американское свойство — все время сомневаться, заслужили ли мы счастья. Вся американская реклама построена на необходимости убедить сомневающегося потребителя, что он действительно достоен особой награды. Это пиво — ваша награда! Вы имеете право на отдых! Ведь вы его достойны! Делу время — потехе час! И сомневающийся потребитель думает: да, спасибо! Сейчас же пойду и куплю шесть банок пива, была не была! Нет, не шесть, а двенадцать! и напивается. А потом его мучает совесть. 

 К тому же каждый раз, когда она теперь видит своего бывшего мужа, тот улыбается во весь рот, так и лучась счастьем, как… как участник какой-то секты!