Цитаты про жизнь и семью

Книги — не мёртвые совершенно вещи, а существа, содержащие в себе семена жизни. В них — чистейшая энергия и экстракт того живого разума, который их произвел. Убить хорошую книгу значит почти то же самое, что убить человека: кто убивает человека, убивает разумное существо, подобие Божие; тот же, кто уничтожает хорошую книгу, убивает самый разум, убивает образ Божий как бы в зародыше. Хорошая книга — драгоценный жизненный сок творческого духа, набальзамированный и сохраненный как сокровище для грядущих поколений…

Насколько мне подсказывает опыт, эмоции не могут быть выражены одним словом. Я не верю в слова «радость», «печаль» или «сожаление»... Я бы хотел иметь в своем распоряжении сложные гибриды, длинные немецкие конструкции типа «ощущение счастья, сопутствующего катастрофе» или «разочарование от занятия любовью с собственной фантазией». Тогда я показал бы, как «страх смерти, вызываемый стареющими членами семьи» связан с «ненавистью к зеркалам, возникающей в среднем возрасте».

- Отсутствие близких - это один из факторов, поэтому мы и собрались здесь. Пациент на грани. Можно целый день обсуждать критерии, уровень очищения креатинина низок, но он не критичен, его грибковая пневмания излечима. Он на грани. Я приняла участие в двадцати семи трансплантациях, и всегда воля пациента к жизни важнее всего. А Рой хочет жить. Если мы дадим новые легкие, они не пропадут зря. Он будет жить, я уверена.

 — Ты дорожный столб, — говорит она, — столб, который стоит на обочине. Ты невозмутимо сообщаешь и всю свою жизнь будешь сообщать, что до Мелена двадцать семь километров, а до Монтаржи сорок два. Вот почему ты мне так необходим. 

Существует такая категория людей, с которыми сложно жить в семье и которым сложно в семейной жизни.

 Я прожил много, и мне кажется, что нашел то, что нужно для счастья. Тихая, уединенная жизнь в нашей деревенской глуши, с возможностью делать добро людям, которым так легко делать добро, к которому они не привыкли; потом труд, — труд, который, кажется, что приносит пользу; потом отдых, природа, книга, музыка, любовь к близкому человеку, — вот мое счастье, выше которого я не мечтал. А тут, сверх всего этого, такой друг, как вы, семья, может быть, и все, что только может желать человек. 

Привыкнув к доброте и постоянно окружающей его заботе, любимый ребенок тяжелее приспосабливается к жизни, которая за пределами дома оказывается совсем не такой простой и приятной, как в семье.

Быть вместе. Быть искренними. Быть честными. И помнить главное: в жизни нет ничего важнее Семьи.

В том-то и штука, что Швейк отнюдь не дезертир. И – не уклонист. Он, если так можно выразиться, антидезертир. Он, разумеется, против войны, но идет воевать. И если бы его спросили, за что он воюет, он бы ответил: за друзей, за трактир «У чаши», за человеческое достоинство, за Родину. Потому что Родина есть. Её могут отменить фашисты и либералы, коммунисты и геополитики, можно счесть, что твоя родина – весь мир, а скучная семья не имеет к тебе отношения, это обуза. Но Родина тем не менее существует, и за неё отдают жизнь.

Самое главное и ценное в жизни это семья. Сначала та, в которой ты рождаешься, а затем та, которую создаешь сам.

Если вы ребенок из бедной семьи, религия играет в вашей жизни колоссальную роль. Если преподобный уделяет вам внимание — это достижение. Он просит вас помочь ему раздавать псалтыри и вам кажется, что вы особенный. Словно сам Господь выбрал вас в помощники. Когда преподобный рассказывает пошлый анекдот, вам кажется это странным. Но зато у вас есть общая тайна, и вам это льстит. Потом он показывает вам порножурнал, но вы еще не догадываетесь, к чему все идет. И так продолжается по нарастающей, пока, наконец, он не попросит вас ему подрочить, или взять в рот.

Ему показалось, что весь уличный гомон, вся неведомая жизнь по ту сторону окрестных домов, голоса людей, которые где-то живут, имеют семьи, с кем-то ссорятся или мирятся, играют по вечерам в преферанс, болеют или выздоравливают, гул человеческого муравейника, населенного существами, чьи сердца не хотят биться в лад с чудовищным сердцем толпы, — все эти звуки текли по переходу, разливались по двору и, взмывая ввысь, словно мыльные пузыри, лопались у него в комнате.

Жизнь многих мужчин держится на трёх столбах: семье, работе и телевизоре. Стоит выдернуть один из них, и всё рушится.

Да иди ты тоже к черту, и тебя и меня к черту. К черту весь этот город и всех, кто в нем живет. К черту этих всех продавцов авторучек, что вечно снуют между машинами и улыбаются за моей спиной. К черту этих мойщиков окон, этих грязных, что пачкают машину, идите к чертовой бабушке, найдите нормальную работу. К черту индусов, что вышивают по улицам в замызганных тачках, насквозь провонявшимися соусом карри, который преследует тебя целый день. К черту террористов в драных спортивках, чтобы все ОБОСРАЛИСЬ!