Цитаты про кухню

 Даже если мир покачнётся, вывернется и рухнет,накроется медным коллайдером, станет ужином чёрных дыр, –эта девочка будет часами сидеть у тебя на кухне,наливать тебе чай и вдыхать сигаретный дым. 

За окном потемнело, и мама на кухне возится. Я опять со шприцом в теплой ванной на целый день спряталась… Мама в трубку сказала: «Ты что! Наша Лена не колется!!!», А потом, рухнув на пол, в отчаянье громко расплакалась… Я уже не жалею об этих потерянных месяцах, Когда я «задвигАлась по вене» для счастья, для радости. Мне еще при рождении надо бы было повеситься, Ведь теперь нету сил отвязаться от этой вот гадости… … И пожалуйста, мам, не стучи в эту дверь, не открою я! И не лезь больше в душу, она для тебя слишком грязная. Ты была мне родной, а теперь, как и все, посторонняя… Уходи!

Ночной гостьТы в темноте придёшь украдкой,Я дверь открою не спеша,Шагнёшь ко мне скорей в объятья,Холодным воздухом дыша.Прижмёшь меня к себе покрепче,Тебе я чаю предложу,С тобой мне сразу как-то легче,На кухню тихо провожу.Ждала тебя, совсем не скрою,И даже испекла пирог,Мы посидим вдвоём с тобою,Начнём тихонько диалог,Нам есть о чём сказать , конечно,А может , просто помолчим,Возьмёшь ты нежно мою руку,В глаза друг другу поглядим.И слов не надо, всё понятно,Скучала я и ты скучал,И мне, конечно же приятно,Что про меня ты вспоминал.Весь день в какой-то суматохе,А вечер в тишине вдвоём,Мы об

 Она была на кухне, Ангелы летают близко к земле играло на проигрывателе, ей нравились царапины и треск виниловых пластинок. Потом ее глаза закатились и я просто смотрел как оно уходила, она просто замерла. Я побежал к ней, я не думал как сильно напрягал ноги отрывая их от земли, это все равно было не достаточно. Прошла вечность пока я добежал до нее. 

Фотография сама по себе меня не интересует. Я просто хочу захватить кусочек реальности. Я не хочу ничего доказывать, ничего подчеркивать. Вещи и люди говорят сами за себя. Я не занимаюсь «кухней». Работа в лаборатории или в студии у меня вызывает тошноту. Ненавижу манипулировать — ни во время съемки, ни после, в темной комнате. Хороший глаз всегда заметит такие манипуляции... Единственный момент творчества — это одна двадцать пятая доля секунды, когда щелкает затвор, в камере мелькает свет и движение останавливается.

— Похоже, на кухне произошел небольшой пожарчик. Его потушили, но ваш завтрак сгорел. — Лучше бы повар.

Фотография сама по себе меня не интересует. Я просто хочу захватить кусочек реальности. Я не хочу ничего доказывать, ничего подчеркивать. Вещи и люди говорят сами за себя. Я не занимаюсь «кухней». Работа в лаборатории или в студии у меня вызывает тошноту. Ненавижу манипулировать - ни во время съемки, ни после, в темной комнате. Хороший глаз всегда заметит такие манипуляции Единственный момент творчества - это одна двадцать пятая доля секунды, когда щелкает затвор, в камере мелькает свет и движение останавливается.

Никогда я не была так сосредоточена,когда несла тарелку из кухни в зал.

Эту умственную заразу усугубило то, что Роберт Фиск называет «гостиничной журналистикой». Если в прежней журналистике Ливан был частью Леванта, то есть Восточного Средиземноморья, то теперь он внезапно стал частью Ближнего Востока, как будто кто-то умудрился перенести его поближе к пескам Саудовской Аравии. Остров Кипр, расположенный примерно в шестидесяти милях от моей деревни на севере Ливана, с почти идентичной кухней, верой и обычаями, внезапно сделался частью Европы (конечно, местные жители с обеих сторон подверглись соответствующей психологической обработке).

— Новая война приближается всегда, Роберт. Этот пожар никогда не тушат как следует. Что служит искрой для войн? Желание властвовать, становой хребет человеческой натуры. Угроза насилия, боязнь насилия или насилие как таковое суть инструменты этого ужасного желания. Желание властвовать можно видеть в спальнях, на кухнях, на фабриках, в политических партиях и внутри государств. Прислушайся к этому и запомни. Национальное государство — это всего лишь человеческая натура, раздутая до чудовищных пропорций. Из чего следует, что нации суть общности, чьи законы писаны насилием.

Прекрасная кухня — это разновидность искусства.

Мы задумали построить храм. Выйдет ли у нас, в конечном счете, хотя бы часовня? Нет. У нас не получится даже сортира. Мы построили затхлую кухню с одной старой печкой! Мы поставили на огонь чайник и стали готовить варево из крови, пепла и стали. Что же у нас получилось? Новое человечество? Люди из гранита? Или, по меньшей мере ужасное чудовище? Нет. Мы народили извивающихся ничтожеств. Гуттаперчевых, двуличных созданий. Этих тщедушных людишек даже не нужно наказывать. Они покорно берут кнут в свои руки и секут сами себя.

Небольшая кухня, всё в том же стиле «у нас тут девятнадцатый век, вы не против?».

Хочешь завтрак в постель — спи на кухне.