Приличные цитаты про прости без пошлости без мата для парней

Что же касается меня, то я когда-то пришёл к заключению, что ничего святого ни во мне, ни в других человеческих существах нет, что все мы просто машины, обречённые сталкиваться, сталкиваться и сталкиваться без конца. И, за неимением лучших занятий, мы полюбили эти столкновения. Иногда я писал о всяких столкновениях хорошо, и это означало, что я был исправной пишущей машиной. А иногда я писал плохо — значит, я был неисправной пишущей машиной. И было во мне не больше святого, чем в «понтиаке», мышеловке или токарном станке.

Это моя деревня-Западное...это самая лучшая деревня на светекаждый из нас за неё в ответеэто самый лучший крайкороче это просто раймы слушаем рэп и рокмы пьём водку пиво и сокария,айдарик,ильдар-каждый из нас природы дарздесь люди просто классчто у вас есть чего нету у нас?для нас главное дружбанам больше ничего не нужнону ещё плюс там пиво самогони денег всего лишь миллионЭто-Запад...

— Он прыгнул на машину! — Почему? — Потому что так и нужно, прыгать в надежде, что у тебя вырастут крылья, а иначе ты просто упадешь как камень, и падая ты будешь думать, зачем, на кой черт я прыгнул. И вот сейчас, Сара, я прыгаю, в надежде, что один человек поможет мне обрести крылья, это ты...

Он работал в лагерях уже пять сезонов подряд и слышал немалое количество историй о привидениях, которыми, якобы, кишмя кишат такого типа места. Большинство из них было вольным пересказом одной, ставшей уже классической, истории. Истории о «Сумасшедшем с крюком». Существовал, мол, какой-то маньяк, поубивавший порядочное количество людей. И вот он был заключен для лечения в какую-то психушку, которая — «так уж случилось» — находится неподалеку от одного из лагерей. Так вот: этот убийца потерял когда-то руку и вместо нее у него был стальной крюк. Его руку так никто и не мог найти.

Замечательное чувство — садиться в поезд дальнего следования без багажа. Словно, выйдя из дому прогуляться, вдруг попадаешь в искривлённое пространство-время — и оказываешься в кабине пикирующего бомбардировщика. И больше уже нет ничего. Ни визитов к зубному, расписанных на неделю в календаре. Ни проблем, громоздящихся на столе в ожидании твоего прихода. Ни всех этих «общественных отношений», из которых рискуешь не выпутаться до конца жизни. Ни фальшивой приветливости на физиономии для завоевания доверия окружающих... всё это я на какое-то время просто посылаю к чертям.

— Есть индивидуальности, — про​бур​чал Сашка. — Их всё меньше, — сказал Роман. — Очень долго не было ситуации, при которой личность проявляет свой максимум. Войны, например, голода, оледенения…Все живут одинаково, и все становятся похожими друг на друга. — Ну, ты даёшь! — разозлился Сашка. — Все живут одинаково? Где ты это видел? У одних машины, у других — от получки до получки, одни ничем не гнушаются, другие всю жизнь в трамвае стоят, потому что стесняются си​деть. Одни верят во что-то, другие ни во что не верят… Роман скривился.

Индивидуумы не вечны, они преходящи. Хромосомы также уходят в небытие, подобно пачке карт, полученных каждым из игроков и отыгранных вскоре после сдачи. Но с самими картами при тасовке ничего не происходит. Карты — это гены. Гены не разрушаются при кроссинговере, они просто меняют партнеров и продолжают двигаться дальше. Конечно, они движутся дальше. Это их работа. Они — репликаторы, а мы — машины, необходимые им для того, чтобы выжить. После того как мы выполнили свою задачу, нас выбрасывают. Но гены — выходцы из геологического времени, они здесь навеки.

Читаем резюме девушки:"О себе: обладаю навыками:расчета оптимального количества пива для принесения в жертву админу в случае возникновения неполадок,общения с клиентами всех уровней трезвости и моральной удовлетворенности,увещевания обитателей бухгалтерии тыкать только на необходимые кнопки необходимое количество раз,интуитивного понимания, чего хочет О/С (Виндовс, Линукс), могу при необходимости прийти к взаимопониманию с оной,качественного взаимодействия с любым софтом при наличии справки или гугла, не очень качественного - при отсутствии,обучаемости чему угодно в любые сроки при произнес

 Я похож на человека, у которого есть план? Ты знаешь, кто я? Я пес, бегущий за машиной — я бы не знал, что делать, если бы догнал, так что я просто делаю и все. 

Правда про меняЯ усталый робот, дырявый бак. Надо быть героем, а я слабак. У меня сел голос, повыбит мех, и я не хочу быть сильнее всех. Не боец, когтями не снабжен. Я просто живу, не имея жен. Я не хулиган, я не злодей, и я вовсе не всех сильней! И репер из меня никакой, сам реп то у меня дурной! Я, ребята, тупо похож на того дебила Потапа! Хорошо, что хоть нету, тех бигуди, которые на голове у Тимати! Но я и не Норис Чак, который тащится от Ксении Собчак! Мне крапаль осталось до Бутырки, А я все собираю от пива бутылки.

Там, где присутствует милосердие, – там воспитание. Там, где милосердие отсутствует, – где присутствует всё, что угодно, кроме милосердия, – там дрессировка. Через милосердие происходит воспитание Человека. В отсутствие милосердия происходит выработка полуфабриката: технарь, работяга, лабух. И разумеется, береты всех мастей. Машины убийства. Профессионалы. Замечательно, что в изготовлении полуфабрикатов человечество, безусловно, преуспело. Проще это, что ли? Или времени никогда на воспитание Человека не хватало? Или средств? Да нет, просто нужды, видимо, не было.

— Как ты только таких людей терпишь? — Я тоже этих людей терпеть не могу. Мы просто пьем пиво и разговариваем. Это ничего не значит.

— У неё есть имя? — Я люблю свою машину, но это просто машина. И это он.

— Ты не замечаешь, как это происходит. — Прости? — Тогда... ты удивлялась, как такое происходит... как кто-то становится такой, как я. Ты не замечаешь, как это происходит, и к тому времени, когда ты это понимаешь, ты уже тот, кто ты есть. Это как авария на обочине дороги, все останавливаются... и смотрят. — Тебе необязательно быть такой. Ты всегда можешь измениться. — Как выяснилось, мне не очень удаются перемены. Но... если нужно угнать полицейскую машину или поджечь ее, то я та, кто нужен.