Цитаты про веру без пошлости для мужа

— Я не верю в то, что семью можно построить на любви. Мне кажется, главное – помогать друг другу и знать, что на партнера можно положиться. Если я выйду замуж, то выйду не потому, что полюблю какого-то человека, а потому, что буду уверена: он станет для меня надежной опорой. За это я буду ему не только верной женой, возможно, матерью его детей, но самое главное – помощником и советчиком. Я неплохо разбираюсь в людях, многое могу и на многое способна. Если это потребуется для моего мужа и семьи. Я буду сильной женой. Чердынцев выслушал внимательно.

Мне кажется, что иметь мужа немного схоже с посещением церкви. Либо веришь, либо нет. А если нет, зачем вообще туда ходить? Но если веришь, то нет причин искать доказательства.

Беда в том, что люди склонны верить книгам и фильмам, где супруги идут, взявшись за руки, берегом моря, глядят на закат, а потом (и ежедневно) предаются безудержной страсти в хороших отелях, в номерах с видом на Альпы. Все это было и у нас с мужем, но магия длится от силы год-два.

Разумный муж управляет своими страстями, оставляет без внимания речи глупца и невежды, не упорствует в заблуждении, если видит, что ошибся, и принимается за дело, лишь когда постигнет его сущность. Он не уподобляется путнику, что сбился с пути, но продолжает брести без дороги, не ведая, что, выбиваясь из сил, он уходит все дальше от цели. Он не похож на нетерпеливого, который трет глаза изо всей силы, если их запорошило пылью, — от этого можно лишь повредить себе зрение и ослепнуть. Мудрец верит в судьбу и предопределение, но проявляет решимость в случае необходимости...

— Когда ты был маленьким, ты верил в то, что есть ангелы? — Может, когда маленьким был, верил. Моя бабушка умерла, когда я был совсем маленьким. С тех пор, когда я ссорюсь с матерью, мастурбирую или делаю что-то такое... у меня появляется нехорошее чувство, будто бабушка смотрит на меня с небес и хмурится. — Я не думаю, что, глядя на нас, они хмурятся. Я думаю, они присматривают за нами, как ангелы-хранители, заботятся о нас, следят, чтобы ничего плохого не случилось, чтобы всё было в порядке. — Почему тогда не все так хорошо всегда? — Может, они ленивые? — Хм... — Что?

 Хельмер. — И это еще нужно говорить тебе? Или у тебя нет обязанностей перед твоим мужем и перед твоими детьми? Нора. — У меня есть и другие, столь же священные. Хельмер. — Нет у тебя таких! Какие это? Нора. — Обязанности перед самой собою. Хельмер. — Ты прежде всего жена и мать. Нора. — Я в это больше не верю. Я думаю, что прежде всего я человек, так же как и ты, или, по крайней мере, должна постараться стать человеком. 

Сначала вам могло показаться, что это самый обычный взгляд, каким награждают мужа, когда, отвалившись от ужина, он объявляет о своем намерении сбегать в город прогуляться. Но потом вы понимали, что это не так. В нем не было ни вопроса, ни протеста, ни укора, ни приказа, ни обиды, ни слез — никаких этих «значит-ты-меня-больше-не-любишь». В нем ничего не было, и именно это было в нем самое замечательное. Это был подвиг. Всякий акт чистого восприятия подвиг, и, если вы не верите мне, проверьте сами.

Благодаря решительному складу ума и отсутствию брезгливости в выборе средств ей вообще многое удавалось, и скорее всего именно по этой причине она неожиданно забрала себе в голову, что ей нужен муж. Ведь не была же она настолько наивна, чтобы верить во всю эту чушь насчет надежной мужской руки, которая и в старости опора и в юности тоже чего-то там — шаловливое, неугомонное и любопытное. Плюс юркое, как хорек. Только зазевайся. Тем более что её женская рука была понадежней целого пучка мужских.

Это сейчас я знаю, что все люди разные. Что любовь у всех разная. Семьи... Отношения... Знаю... Но до сих пор всей душой верю в то, что невозможно жить без любви, без понимания, без сострадания к тому, кто рядом каждый день, кого ты называешь мужем, про кого твои дети, открывая дверь, кричат: «Ура! Папа с работы пришел!..» А если в тебе нет чувств, остались лишь раздражение и слезы, уйди и закрой дверь, думая не о себе, не о своих обидах и неосуществленных планах на жизнь, а прежде всего о своих детях... Когда плохо родителям, отчаянно больно детям. Не только здесь и сейчас.

 Если верить позитивистам, самое вдохновляющее в яичнице-глазунье то, что, как ее ни приготовишь, она все равно будет подмигивать тебе веселым желтым глазком. Если верить экзистенциалистам, самое безнадежное в яичнице то, что ее нельзя приготовить, не разбив яиц. По мнению же бунтарей, лучший завтрак – это пшеничные хлопья с пивом, и какая разница, что было раньше – курица или яйцо. 

Вера поклонников Иеговы объявила женщину нечистой, злодейской, своими грехами вызвавшую изгнание людей из первобытного рая. Под страхом смерти женщина не смеет показаться даже мужу нагою, не смеет войти в храм Чем нелепее вера, тем больше цепляются за неё непросвещенные люди, чем темнее их душа, тем они фанатичнее.

Верить - не веритьПугают нас в реале и в инетеКак будто бы предрек какой-то жрецЧто нашей милой голубой планетеНаступит скоро… все!

ВахтовикиВагон прицепной из Рубцовска.Пиво, водка, да пьяный базар,Нехитрая к пиву закуска.Ромка, Диман и Назар.Напиться так, чтоб достало.Очнуться и снова налить.-«Леха давай свое сало,Если успел ты его засолить»И снова разлив по стаканам,Смех, анекдоты, да сдержанный мат.Едут парни на вахту станомИ режут сала последний шмат.С водкой крепнет мужская вера,Что каждый в вагоне герой,И километрам стаканная мераОмск, Тюмень, Надым, Уренгой.Выходим курить друг за дружкой,В тамбуре полный кумар.Ромка острит с усмешкой:«Здесь точно подох бы комар».Дома остались заботы и дети,А послезавтра тундра и

Изменить, сохранив верность: работать в чужой стране, чтобы кормить семью в своей, бесплодному мужу принести чужого ребёнка как его собственного, проникнуться чужой верой, чтобы преодолеть идиотизм своей.