Цитаты про серую жизнь

Чем непригляднее выглядела действительность, тем сильнее я чувствовал всё хорошее, что было в ней скрыто. Я догадывался, что в жизни хорошее и плохое лежат рядом. Я старался находить черты хорошего всюду. И часто находил их, конечно. Они могли блеснуть неожиданно, как хрустальная туфелька Золушки из-под её серого рваного платья, как мог блеснуть где-нибудь на улице внимательный и ласковый взгляд её глаз. «Это я — говорил этот взгляд. — Разве ты не узнал меня? Сейчас я обернулась нищенкой, но стоит мне сбросить лохмотья, и я превращусь в принцессу. Жизнь полна неожиданного. Не бойся.

Осень остается на весь октябрь, а в редкие годы — до ноября. Над головой изо дня в день видна ясная, строгая синева небес, по которой (всегда с запада на восток) плывут спокойные белые корабли облаков с серыми килями. Днем поднимается неуемный ветер, он подгоняет вас, когда вы шагаете по дороге и под ногами хрустят невообразимо пестрые холмики опавших листьев. От этого ветра возникает ноющая боль, но не в костях, а где-то гораздо глубже.

Осеннее кладбище – зрелище из особых. Царский пурпур и утонченная позолота листвы, королевские поминки по лету на фоне торжественной суровости вечнозеленых туй – верных кладбищенских плакальщиц. Серый гранит надгробий, бронза мемориальных надписей, дымчатый мрамор обелисков, черный базальт монументов, скромный туф поминальных плит. Строгость аллей и буйство красок, вспышки чахоточной страсти и разлитая в воздухе печаль. Кладбищам больше всего идет осень. Не весеннее буйство жизни, кажущееся стыдным в местах упокоения, не знойная истома лета, даже не зимний саван – осень, порог забвения.

Дождливое лето, шутя накатило, На душу мне, серой сырою волною. От шуток его, чтото стало таскливо… Я даже устал говорить сам с собою. Мне снилось сегодня твое настроение. Глаза цвета лисьев, опавших летом. А утром проснувшись, обнял пустату я И с силой поднявшись укрыл ее пледом… Пошел сварил кофе, побрился неспешно. Скребя щеку долго, джилетовской бритвой. И вдруг в хороводе просроченных мыслей, Блеснуло о цели в уцененной жизни.

– А что делать? Способностей у меня нет. Уродоваться за девяносто рублей я не согласен…Ну, хорошо, съем я в жизни две тысячи котлет. Изношу двадцать пять темно серых костюмов. Перелистаю семьсот номеров журнала «Огонек». И все? И сдохну, не поцарапав земной коры?.. Уж лучше жить минуту, но по-человечески!..

Страшное, грубое, липкое, грязное, Жестко тупое, всегда безобразное, Медленно рвущее, мелко-нечестное, Скользкое, стыдное, низкое, тесное, Явно-довольное, тайно-блудливое, Плоско-смешное и тошно-трусливое, Вязко, болотно и тинно застойное, Жизни и смерти равно недостойное, Рабское, хамское, гнойное, черное, Изредка серое, в сером упорное, Вечно лежачее, дьявольски косное, Глупое, сохлое, сонное, злостное, Трупно-холодное, жалко ничтожное, Непереносное, ложное, ложное!

 Ты ведь не была такой — жизнь меняет, оставаясь невменяемой серыми днями… Летят недели, а тому первому никогда не понять, что он наделал! 

 Память — странная художница: она подновляет краски жизни и стирает серые оттенки, сохраняя лишь самые яркие цвета и самые выразительные силуэты. 

Алое знамяГромада города. Толпы людей. Как сдавлен воздух! Как сложно дышать! И мне сбежать бы отсюда скорей, И не бояться, и больше не ждать. Я всё забыла, и образ лишь твой, Как знамя алое где-то вдали. Мне всё равно будет снег или зной, Ты должен знать, что я буду идти. И среди сотен мелькающих лиц Мой взгляд твой облик, конечно, найдёт. Я пред тобой снова падаю ниц: Не исчезай... жизни смысл пропадёт. А эти серые тени меня Хватают сотней иссохшихся рук. Но в свете нового белого дня Не будет места для фобий и мук. Когда-то серость окрасится в цвет, И стрелки наших часов совпадут.

 На опушке Волчьего Леса Бран повернулся в корзине, чтобы еще раз взглянуть на замок, где прожил всю свою жизнь. Дым еще поднимался в серое небо, но не в большем количестве, чем шел бы из труб Винтерфелла в холодный осенний день. Амбразуры кое где почернели от копоти, там и сям зияли прогалы на месте обвалившихся зубцов, но издали ущерб казался не таким уж большим. За стенами, как много веков подряд, торчали верхушки зданий и башен — кто бы подумал, что замок разграблен и сожжен?

Почему?Говорят что время раны лечит,Что остались от любви большой.Так почему, так больно хлещетТвоё бездушье инадсмешки надо мной?И почему так грустно плачет,Осенний дождик за окном?Как буд-то в слёзах что-то прячет,Под этим серым мрачным днём.Почему так тускло светят свечи?В этом мраке, бездне не земной.И все как буд-то ждят той речи,Что будем вместе мы с тобой.Но почему же так со мной бывает?Я не узнаю больше никогда.Как буд-то в сердце что-то умирает,С тобою я прощаюсь навсегда.Наверно и не вспомнишь,Скорей забудешь обо мне.И знаю сердца ты не тронешь,Но всё же оно пренадлежит тебе.Я жиз

Far better is it to dare mighty things, to win glorious triumphs, even though checkered by failure... than to rank with those poor spirits who neither enjoy nor suffer much, because they live in a gray twilight that knows not victory nor defeat. Гораздо лучше совершать великие поступки, праздновать великие победы, даже если по пути случаются ошибки, чем вставать в ряды обычных людей, не знающих ни большой радости, ни большой беды, живущих серой жизнью, где нет ни побед, ни поражений.

РефлексияПроём окна притягивает взгляд...Там кружит снег в мизансценах аллей..Деревья укрытые им... тихо спят...Смотрит хмурое небо меж замёрзших ветвей..Уходит жизнь снежинкой на ветру...Все чувства на сердце сковали морозы..Я был.. или не был..

Детские мультфильмы — это просто пособие по нанесению травм, потому что в детских мультиках нет смерти. Там всё, что получает кот, если его мышь ударит сковородкой по лицу — это лицо в форме сковородки. Упал на голову кирпич — яркая пульсирующая шишка. Засунул пальцы в розетку — яркие звёздочки в разные стороны. Насилие это даже весело. Надо, чтобы всё было как в жизни: бросил кот на мышонка наковальню — всё. В следующей серии грустные мыши в чёрных косынках ходят по соседям, спрашивают, есть ли лишние стулья.