Цитаты про нравишься без пошлости для мужа

Чересчур нежный муж, недостаточно строгий отец, сами того не желая и не подозревая об этом, формируют нрав своей жены или детей. Они приучают их ни в чем не знать ограничений, не встречать отпора. Однако человеческое общество предъявляет к людям свои требования. Когда эти жертвы нежного обращения встретятся с суровой правдой жизни (а это неизбежно, им будет трудно, гораздо труднее, чем тем, кого воспитывали без излишней мягкости.

Прежде всего нужно отделаться от представления, что все мужчины, которых вы знаете, должны всю свою жизнь либо вздыхать у ваших ног, либо угощать вас колотушками, – а если этого нет, вы чувствуете себя обиженной. Если такая жизнь, какой живу я, – деятельная и свободная от страстей, – вам не по душе, возвращайтесь в свою канаву. По-вашему, я эгоист, ледышка, человек без сердца? Вот и чудесно: ступайте к тем, которые вам нравятся. Выберите себе в мужья какого-нибудь чувствительного борова с тугим кошельком, который будет целовать вас толстыми губами и дубасить толстой палкой.

— Ты скоро станешь моей женой. Я скоро стану твоим мужем. Нам позволено гулять в садах вместе. — А со сколькими девушками ты здесь прогуливался? — Мне нравится, как ты щуришься, когда ревнуешь. — Я не щурюсь, а ты не ответил на вопрос.

Люди, даже взрослея, нисколько не теряют интерес к играм и переодеваниям. Наша ложь просто становится более утонченной, вводящие в заблуждение слова — более красноречивыми. Мы играем в ковбоев и индейцев, докторов и медсестер, в мужей и жен и никогда не перестаем притворяться, что нам нравятся наши платья и наши роли.

Да потому что любой мужчина всегда лучше, чем собственный муж. Заметь, как нравится всем обедать не дома, — это то же самое.

 Одиноким людям не нравится слушать о счастливых парочках. Это низко, все равно, что притащить ящик пива на встречу анонимных алкоголиков. 

Когда тебе десять, ты так мечтаешь вырасти, Когда тебе пятнадцать — у тебя невеста, Всё чаще бываешь у соседнего подъезда, Но мама и папа снова станут «предками» Заберут на дачу, разлучат на лето. Ветрено к учёбе, гулянки, пьянки — двадцать, Время двенадцать, и мама хочет дождаться Сына, ведь у неё один он, И как назло, не доступен телефон. Мужа уже нет, или еще хуже, Закрыв глаза, ждёт сына на кухне, Ужин остыл. Задёрнет занавеску Знаешь, мне так не нравятся твои невесты.

 Люди, даже взрослея, нисколько не теряют интерес к играм и переодеваниям. Наша ложь просто становится более утонченной, вводящие в заблуждение слова — более красноречивыми. Мы играем в ковбоев и индейцев, докторов и медсестер, в мужей и жен и никогда не перестаем притворяться, что нам нравятся наши платья и наши роли. 

 — Я вправе ее целовать, если ей это нравится. И ты не вправе возражать. Я не муж твой: ревновать меня тебе не приходится! — Я тебя и не ревную. Я ревную к тебе. 

Встречи без любви! Какое заклятие лежит над людскими нравами и понятиями! Мы, сильный пол, отцы, мужья, братья и дети этих женщин, мы важно осуждаем их за то, что сорят собой и валяются в грязи, бегают по кровлям... Клянем и развращаем в то же время! Мы не оглянемся на самих себя, снисходительно прощаем себе... собачьи встречи!.. Открыто, всенародно носим свой позор, свою нетрезвость, казня их в женщине! Вот где оба пола должны довоспитаться друг до друга, идти параллельно, не походя, одни — на собак, другие — на кошек, и оба вместе — на обезьян!

 –… чтоб быть счастливым с женщиной, то есть не по-твоему, как сумасшедшие, а разумно, – надо много условий… надо уметь образовать из девушки женщину по обдуманному плану, по методе, если хочешь, чтоб она поняла и исполнила своё назначение. Надо очертить её магическим кругом, не очень тесно, чтоб она не заметила границ и не переступила их, хитро овладеть не только её сердцем – это что! это скользкое и непрочное обладание, а умом, волей, подчинить её вкус и нрав своему, чтоб она смотрела на вещи через тебя, думала твоим умом… – То есть сделать её куклой или безмолвной рабой мужа!

Начнём с криминальной субкультуры литературоведов. Её преступная сущность очевидна и легко доказуема. Настораживает уже тот факт, что литературоведение ничем не способно помочь автору. Эта лженаука не имеет ни малейшего отношения к процессу писанины и годится исключительно для разбора законченных произведений. Или, скажем, не законченных, но уже намертво прилипших к бумаге и утративших способность к развитию. Знаменательно, что сами литературоведы опасаются иметь дело с живыми авторами, дабы тайное надувательство не стало явным.

Культура речиСтарорежимный стиль угас, Утрачена культура речи. Дворян не отыскать сейчас. Одних уж нет, а те далече: А жаль, я мог бы пофорсить, Зайти в кафе на «Станколите», Официантку пригласить И молвить: «Соблаговолите». Она мне: Чем могу служить? Я ей в ответ неторопливо: «Вы не могли бы предложить Ну, скажем, бочкового пива?» «Само собой, почту за честь! Вы завсегда у нас в почёте. Угодно будет ли присесть? Какую марку предпочтёте?» «Помилуйте, мадемуазель, Из ваших рук я хоть цикуту». «Прикажете подать? Мишель, Поди на склад сию минуту!