Цитаты про никогда для парней

  — Эй, ты хорошо всё обдумал? Ошибка может стоить нам жизни! — Я никогда не ошибаюсь! — Правда? — И не вспоминай Эмбер! — Тебя подстрелил муж Эмбер. — Только в ногу. — А как же Эмма? — Эмма не в счет! Я не спал с Эммой. — Конечно, она заминировала твою машину. — Хорошо! Признаю, иногда романтика мешает делу. — Теперь появилась эта девочка и мы куда-то идем. Вчера она, например, отель сожгла. — Я помню. — Поосторожней, я не хочу получить пулю от девочки. Появляется Аиша: — Давно меня не называли девочкой… Теперь надо заминировать машину? — Она была неуравновешенной! 

Принцев тут не былоСначалаДевочки куклам своим заплетают косы,Играют в школу, больницу и магазин,Пишут анкеты в целых сто два вопроса,Немного скучают в начале холодных зим.Девочки сказки читают, мечтают - скороОбъявится принц, надо лишь подождать.Им говорят с раздражением и укором"Принцев тут не было.

 — Знаешь, киборги вроде меня иногда страдают мыслью о собственном происхождении. Порой мне кажется, что я — это не я, что я давно умерла и что мой мозг засунули в это тело, или наоборот — что меня никогда не существовало и я полностью исскуственна, как эта оболочка. — В твоем титановом черепе настоящий мозг, к тебе относятся как к настоящему человеку, так что хватит заморачиваться. — Так я об этом и говорю, единственное ощущение, что у меня человеские мозги, появляется только благодаря тому как ко мне относятся, но кто знает, что на самом деле у нас внутри.

 Я хочу со щемящей надеждой посмотреть на небо. Я хочу написать тебе длинное прощальное письмо, оскорбительное, небесное, грязное, самое нежное в мире. Я хочу назвать тебя ангелом, тварью, пожелать тебе счастья и благословить, и еще сказать, что где бы ты ни была, куда бы ни укрылась — моя кровь мириадом непрощающих, никогда не простящих частиц будет виться вокруг тебя. Я хочу забыть, отдохнуть, сесть в поезд, уехать в Россию, пить пиво и есть раков теплым вечером на качающемся поплавке над Невой. 

 [Читает на зеркале слово Fuck You] Да иди ты тоже к черту, и тебя и меня к черту. К черту весь этот город и всех, кто в нем живет. К черту этих всех продавцов авторучек, что вечно снуют между машинами и улыбаются за моей спиной. К черту этих мойщиков окон, этих грязных, что пачкают машину, идите к чертовой бабушке, найдите нормальную работу. К черту индусов, что вышивают по улицам в замызганных тачках, насквозь провонявшимися соусом карри, который преследует тебя целый день. К черту террористов в драных спортивках, чтобы все ОБОСРАЛИСЬ!

Мы жалуемся на плотный поток машин, но никогда ничего не пытаемся изменить, потому что, по правде говоря, в час пик мы получаем тайное удовольствие: только за рулем большинство из нас пребывает в одиночестве.

Если что-то, чем мы дорожим, повреждается, мы не можем отвести взгляд от этой трещины или вмятины. Первая глубокая царапина на корпусе новой машины, первая явная ложь нового любовника, отверстие в мозаичном панно на месте плитки. Мы всегда знали, что это неизбежно, но втайне верили, что сможем избежать такого несчастья, уклониться от удара, обмануть судьбу. Иногда последствия удается смягчить, но что бы ни подверглось разрушительному воздействию – вещь, отношение, чувство, – оно уже никогда не будет прежним. Никогда.

Ну, в школе по мне не скучают, — ответила девушка. — Видите ли, они говорят, что я необщительна. Будто бы я плохо схожусь с людьми. Странно. Потому что на самом деле я очень общительна. Все зависит от того, что понимать под общением. По-моему, общаться с людьми — значит болтать вот как мы с вами. — Она подбросила на ладони несколько каштанов, которые нашла под деревом в саду. — Или разговаривать о том, как удивительно устроен мир. Я люблю бывать с людьми. Но собрать их в кучу и не давать никому слова сказать — какое же это общение?

— ... Он сам во всем виноват! Я подумал, что это оправдание никогда не исчезнет из обихода. Не только сил Тьмы, а ещё и самых обычных человеческих подонков. Он сам во всем виноват! У него была квартира, машина и дорогой мобильный телефон, а у меня — три рубля, хронический алкоголизм и похмелье каждое утро. Потому я и ждал его в подворотне с кирпичом, гражданин начальник... У нее были длинные ноги, семнадцать лет и красивый парень, а у меня — импотенция, порнографический журнал под подушкой и рожа как у гориллы.

Я никогда не могла быть снисходительной к чужим любовным страданиям. Я вижу, как они находят мужчину под радугой. Я вижу, как у них появляются дети, как они покупают детскую коляску, как они ходят гулять по набережной в лучах весеннего солнца, как они снисходительно посмеиваются надо мной. Потом через месяцы, она находит его в обнимку с одной из других счастливых матерей и превращается в духовного карлика. И тут меня извлекают на свет белый, стряхивая с меня пыль.

Стареть — это все равно что ехать на машине по снегу, который с каждой минутой становится все глубже и глубже. А когда ты погружаешься в него по колеса, то начинаешь просто буксовать на месте. Это и есть жизнь. И никакие снегоочистители не придут к тебе на помощь. И корабль никогда не приплывет за тобой. И спасательных шлюпок нет ни для кого. И ты никогда не выиграешь. Тебя не будет снимать оператор, и не найдется никого, кто следил бы за твоей борьбой. Это и есть жизнь.

Неправильно было отвечать за твою ошибку. Ведь с тех пор, что правильно, а что нет, что следует делать, а что ни за что и никогда, ты разучилась понимать это. Будто машина без тормозов двигалась напролом. Прости меня, это из-за меня ты стала такой. Тогда я думал: «Вот она, настоящая любовь!». Но это было ребячеством. Глупая самонадеянность. В итоге я превратил тебя в этого немыслимого монстра.

 — Мы не доверим прикрывать наши спины идиотам, которые открыли Дьявольские Врата. — Айзек, ты тоже допускал ошибки. — Да. Запирал ключи в машине, стирал цветное бельё вместе с белым… но я никогда не навлекал конец света! 

  — Вот это да! — Да, ЭТО машина! — Я в жизни не видел ничего лучше! — И никогда больше не увидишь. Давай бомбу!