Цитаты про физическую боль

Плотская страсть действительно убивает. Страсть алчет смерти — таков закон. Удовлетворение желания — это его отсутствие, а его отсутствие — это и есть его смерть. Само желание — это не более, чем поиск его же удовлетворения. Желание — это то, что ищет своей смерти. В этом суть. Физическая страсть — страсть физическая. Здесь нет людей, нет человека. Здесь только «субъект желания» и «объект вожделения». Страсть абсолютно эгоистична. Эгоизм — это ослепленность желанием. Человек, объятый страстью, не видит ни того, кого он любит, ни самого себя. Это двойное убийство.

- Шелдон, ты не болен! Ну да, ты вообще больной, конечно, но не физически.

 Чего мне бояться? Физической боли? Она мне давно не страшна. Вот один из немногих плюсов душевного потрясения. 

Есть нечто рациональное во всех мужских поступках, когда все высокие чувства, вся сила творчества, все умение направлены лишь на естественное продолжение рода. Может, поэтому мужчины не признают других видов близости, кроме физической. Тогда как у женщин гораздо более иррациональный подход к жизни и к отношениям с мужчиной.

У меня не было сомнений в моём таланте писателя — я просто не считаю себя таковым и не претендую на жизнь «в веках». У меня не было сомнений в том, что есть огромное количество людей, которым эта книга нужна, а я физически не могу объять необъятное. Мои сомнения, мой страх были в том, что я могу сделать больно. И поэтому, прежде чем сказать «да» издателю, я нашла возможность дать прочитать «Исповедь мачехи» тем, кого я так боялась ранить.

... У куклы Кати нет руки. Вернее, рука есть, но это отдельная игрушка. Однажды дочь зашла в комнату с рукой в руке, и это выглядело страшно. Мой ребенок еще маленький, и это выглядело так, будто у нее в руке рука более слабого ребенка. Там реально могла оказаться рука более слабого ребенка, потому что любимый мультик у моей дочери — Маша и медведь. Видели такой? Мультик про то, как маленькая двухлетняя девочка морально и физически ломает бурого медведя. Пособие: «Как вырастить маленькую стерву в домашних условиях». Потому что эта Маша — тварь дикая! Реально.

 Физическая боль прогонит душевную. Разве не так всегда говорила Лисса? 

Всё вокруг – декорации, меняющиеся от жизни к жизни. Меняется всё, константа – только ты. Жизнь слишком коротка, чтобы жить один раз. Каждый раз тебя просто забрасывают в новый проектный фильм, где ты играешь главную роль. Тогда почему нас так много? Возможно, каждый из нас – это кусочек чего-то одного, изначального существа. Это было единым, и разрывая время, проживая миллиарды жизней, оно размножилось под воздействием законов физики. Или любой из нас, особенный и первоначальный, обязан проживать каждый вариант жизни.

Физические недуги — это тот налог, который берет с нас наша окаянная жизнь; одни облагаются более высоким налогом, другие – более низким, но платят все.

А почему, когда любишь, а тебе не отвечают взаимностью, испытываешь физическую боль в груди?

 Многочисленные лучистые солнышки заструились у меня в глазах, а нижняя губа предательски задергалась: так бывало всегда, когда приходилось плакать. Не то чтобы нельзя было стерпеть боль. Насколько я помню, я никогда не плакал именно от физической боли. От нее можно кричать, орать, кататься по траве, чтобы было полегче, но не плакать. Зато легко навертывались слезы на мои глаза от самой маленькой обиды или несправедливости. 

Главная причина моральной, нравственной, душевной или физической смерти, гибели человека — это всепоглощающая, сильная страсть, которая сталкивается с другой, ещё более сильной страстью этого или другого человека.

 Плотская страсть действительно убивает. Страсть алчет смерти — таков закон. Удовлетворение желания — это его отсутствие, а его отсутствие — это и есть его смерть. Само желание — это не более, чем поиск его же удовлетворения. Желание — это то, что ищет своей смерти. В этом суть. Физическая страсть — страсть физическая. Здесь нет людей, нет человека. Здесь только субъект желания и объект вожделения. Страсть абсолютно эгоистична. Эгоизм — это ослепленность желанием. Человек, объятый страстью, не видит ни того, кого он любит, ни самого себя. Это двойное убийство.

Это особенная любовь, потому что в ее основе не физическое влечение, не удовольствие, не интеллект, а страх. Ты не знаешь страха, пока у тебя нет детей, и, может быть, именно это заставляет нас считать такую любовь более величественной, потому что страх придает ей величие. Каждый день ты просыпаешься не с мыслью «Я люблю его», а с мыслью «Как он там?»