Приличные цитаты про город

Провинциальный город. Лето, июль. Страшная жара. Переполненный "Пазик" в час пик, люди едут после работы. Все задраено, открыт только один люк. Все итак сжаты как килька в банке, а тут еще возьми кто то и п@рни........вонь - ужасающая. Весь "Пазик" в негодовании - просто разорвать готовы гада.

Неизвестному солдатуСкажи мне, солдат, сколько было в руках твоих кровиТех старых товарищей, падших в неравном бою?И сколько глаза твои видели ярости, болиКогда все в единстве за родину нашу встаютСкажи мне, солдат, сколько раненых было, убитых.Погибших невинных детей, матерей.

За то время, пока мы были в Сталинграде, мы все больше и больше поражались, какое огромное пространство занимают эти руины, и самое удивительное, что эти руины были обитаемыми. Под обломками находились подвалы и щели, в которых жило множество людей. Сталинград был большим городом с жилыми домами и квартирами, сейчас же ничего этого не стало, за исключением новых домов на окраинах, а ведь население города должно где-то жить. И люди живут в подвалах домов, в которых раньше были их квартиры.

Чертовски жаркая ночь. Поганая комната в поганой части поганого города. Я смотрю на Богиню, она говорит, что хочет меня. Я не собираюсь гадать, с чего это вдруг мне так повезло.

Моя голова — это город, в разных районах которого поселились разные болячки.

Вопреки «религии бедных», в ней обделены именно «бедные»; а Христос, сказавший: «Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Аз успокою вас», — на самом деле, когда они «подошли» — не подал им ничего, кроме камня. Кроме своих «притчей», вот видите ли... И кроме позументов; золота, нашивок митр пап, патриархов, митрополитов, архиереев, иереев... Обман народов, обман самой цивилизации тем, кто её же, эту новую европейскую цивилизацию и основал, так явен, так очевиден стал во всем XIX веке, что у Достоевского же вылилась другая содрогающая формула. Формулы этой нет у Маркса.

... сколько же ненужных вещей в мире... Их изготавливают, развозят на обозах по городам и деревням, уговаривают людей покупать, наживаясь на безвкусии. И люди покупают, радуются, не замечая никчемности, глупости этой вещи...

 Кас: — Дайте мне минуту все проверить.Дин: — Кас, — мы тебя видим!Кас: — Да. Я все еще здесь.Дин: — Можешь не ждать нас.Кас кашляет и закрывает глаза, пытаясь сосредоточиться.Дин: — У тебя вид, как будто ты серешь.Кас: — Что то не так.Дин: — Ты застрял?Кас: — Меня заблокировали. Я лишился сил!Дин: — Ты шутишь?!Кас: — Что то в этом городе действует на меня. Полагаю, Это Ева.Дин: — Что, при мамочке у тебя не встает?!Кас: — Фигурально выражаясь — да.Дин: — Очешуенно — без своих сил ты как младенец в плаще.Кас надувает губы, и отворачивается к окну.Сэм: — Похоже он обиделся. 

 И он делается незыблемым, как штатив,И сосредоточенным, как удав,Когда приезжает, ее никак не предупредив,Уезжает, ее ни разу не повидав.Она чувствует, что он в городе — встроен чип.Смотрит в рот телефону — ну, кто из нас смельчак.И все дни до его отъезда она молчит.И все дни до его отъезда они молчат.Она думает — вдруг их где-то пересечет.Примеряет ухмылку, реплику и наряд.И он тоже, не отдавая себе отчет.А из поезда пишет: В купе все лампочки не горят.И она отвечает:Чёрт. 

Нигде в мире нет подобного города… И никогда не было!

Если гаишник злится, потому что в вашем паспорте нет нужного города России, значит, ваша рожа на американского президента никак не похожа.

При свете солнца в Лиссабоне есть что-то наивно-театральное, пленительное и колдовское. Зато ночью он превращается в смутную сказку о городе, который всеми своими террасами и онями спускается к морю, словно празнично наряженная женщина, склонившаяся к своему возлюбленному, потонувшему во мраке.

сколько же ненужных вещей в мире Их изготавливают, развозят на обозах по городам и деревням, уговаривают людей покупать, наживаясь на безвкусии. И люди покупают, радуются, не замечая никчемности, глупости этой вещи…

 Каким бы чужим не был город, можно всегда посмотреть наверх и увидеть привычную картину.