Цитаты про то что нужно ценить без мата

 Нужно научиться ценить то, что есть, в руках, а не в небе, научиться видеть в этом будущее, а главное — не сравнивать с тем, что потеряно безвозвратно. Да, так и надо жить, это мудро и правильно. Только ни у кого не получается. 

А что, если вы не хотите ничего? Это тоже имеет свою цену: бедность, болезнь, скука, апатия, посредственность, плохие взаимоотношения с окружающими... Жизненные реалии таковы, что вы в любом случае платите ту или иную цену. В одном случае вы платите и получаете то, о чём мечтаете. В другом — вы платите и получаете что-то, что вам совершенно не нужно. В обоих случаях вам приходится платить.

– Трагично, – сказал Бог, подперев кулаком подбородок. – Нет, знаете, с Апокалипсисом я даже запоздал. Надо было пораньше его устроить. Сразу после падения Константинополя, ну, или, в крайнем случае, до начала наполеоновских войн. Так нет – все ждал, ждал чего-то. Вот и дождался. Богобоязненность исчезла как класс, если кому публично угрожают, то говорят не «Покарай тебя Бог», а «Сталина на вас нет». Вытащи я народы мира из могил на пару сотен лет пораньше, никто не узнал бы о таких забавных зверьках, как Гитлер или имам Хомейни. Пропала даже элементарная вера в кару божью.

Сизифов труд...До понимания некоторых истин нужно не подняться, а опуститься...В. КатунинБлагими помыслами устелив дорогу,Стремилась ввысь наивными мечтами...Скользки и призрачны вершины... ПонемногуМой камень бренный обрастал грехами...Все тяжелей тащить его наверх...Вниз едут ноги... Занемели рукиДержать сей груз... И множество прорехЗияет в постижении наукиО том - в чем истина, и где ее найти,Не заплутавши в поисках напрасных...Ведь многолика... И ее пути -Непредсказуемы... Глухи и безучастныК моим метаниям - взирали небеса...- Еще скользишь? Еще не оступилась?Не в пропасти еще?

Нужно ценить всё, что у тебя есть. Это одна из самых важных вещей в жизни. Просто ценить все вокруг, потому что жизнь нам даётся лишь одна, и то не очень надолго, так что наслаждайтесь ею.

Прежде всего нужно отделаться от представления, что все мужчины, которых вы знаете, должны всю свою жизнь либо вздыхать у ваших ног, либо угощать вас колотушками, – а если этого нет, вы чувствуете себя обиженной. Если такая жизнь, какой живу я, – деятельная и свободная от страстей, – вам не по душе, возвращайтесь в свою канаву. По-вашему, я эгоист, ледышка, человек без сердца? Вот и чудесно: ступайте к тем, которые вам нравятся. Выберите себе в мужья какого-нибудь чувствительного борова с тугим кошельком, который будет целовать вас толстыми губами и дубасить толстой палкой.

Давай расстанемся, я твердо так решила. Что, новый парень? Нет, его я не ищу. С моим решением я вовсе не спешила. Мне надоело говорить — прощу, прощу... Люблю другого? Может и влюбилась... Да, не поверишь... и такое может быть. Да только вот, скажи ты мне на милость, Как же посмел ты обо мне забыть? Простить тебя? Прости, мне надоело Прощать всё время, ждать твоих измен... Я чистой от тебя любви хотела, Свою дарила, не беря взамен. Ты не изменишься, Ты даже не пытался. Ты стал намного хуже, чем ты был. Зато во мне ты часто сомневался. Увы, мне больше не хватает сил...

 Выпили водки (…) И когда слов нет, а водка есть, переполняющийся и переполняемый избытком либо недостатком (и недостатком можно переполняться и мучиться) мыслей и чувств человек пьёт, и мычит, и стукает по столу, и выпытывает истомно: Ты меня уважаешь? — то есть: Ты понимаешь, что внутри я хороший, добрый, умный, тонкий, достойный, незаслуженно страдающий, заслуживающий лучшей и большей доли? Ты оцениваешь благо общаться со мной, тебе со мной интересно, правда? Я сильный, я могу быть хорошим надёжным другом, ты меня цени, пожалуйста!

То, что у зубного врача может быть совсем не больно, само по себе было ошеломляющей новостью. Все еще пребывая в сферах небесных, я достала из сумки чековую книжку, ручку и, почти без усилия придав голосу интонацию кротости, приличествующей этому религиозному дому, спросила: — Сколько я должна вам выписать, Фирочка? Не меняя лучезарного выражения на лице, Фирочка ласково сказала: — Можете выписать ***... Моя рука над чековой книжкой окаменела. Повторяю — я далеко не ханжа. Я, можно сказать, человек циничный, крепкое слово ценю и употребляю, но...

 …. — Существует только то, что я могу потрогать руками. Все остальное — призраки, галлюцинации, иллюзии, называй как хочешь. Вся эта сентиментальная, истерическая чушь придумана некрасивыми, неудовлетворенными, закомплексованными, бедными, инфантильными, истеричными, короче — слабыми людьми. Зачем она? К чему? Какая от нее польза? Сегодня я с тобой, и может быть буду еще месяца четыре, при условии что ты будешь достаточно интересна и сможешь разнообразить наш секс, но потом ты надоешь мне, а я тебе.

 То, что у зубного врача может быть совсем не больно, само по себе было ошеломляющей новостью. Все еще пребывая в сферах небесных, я достала из сумки чековую книжку, ручку и, почти без усилия придав голосу интонацию кротости, приличествующей этому религиозному дому, спросила: — Сколько я должна вам выписать, Фирочка? Не меняя лучезарного выражения на лице, Фирочка ласково сказала: — Можете выписать ???… Моя рука над чековой книжкой окаменела. Повторяю — я далеко не ханжа.

 – Трагично, – сказал Бог, подперев кулаком подбородок. – Нет, знаете, с Апокалипсисом я даже запоздал. Надо было пораньше его устроить. Сразу после падения Константинополя, ну, или, в крайнем случае, до начала наполеоновских войн. Так нет – все ждал, ждал чего-то. Вот и дождался. Богобоязненность исчезла как класс, если кому публично угрожают, то говорят не Покарай тебя Бог, а Сталина на вас нет. Вытащи я народы мира из могил на пару сотен лет пораньше, никто не узнал бы о таких забавных зверьках, как Гитлер или имам Хомейни. Пропала даже элементарная вера в кару божью.

... Я стала более публичной, и порой мне кажется, что я снова в школе, потому что теперь любой желающий может сказать мне, что я уродина, и часто так и поступают. Больше всего этим грешат в соцсетях, но ещё одним виновником я считаю женские журналы — я их ненавижу, потому что мы не развиваемся с ними, а только падаем — они дают нам несбыточные идеалы того, как нужно выглядеть, нежели призывают нас ценить себя такими, какие мы есть, — то есть ***тельными.

 Что находишь То не нужно вроде Если не искал Что не ценишь Выкинуть не смеешь Как бы ни мечтал