Цитаты про время для парней

 Есть что-то жуткое и в то же время завораживающее в том, как тьма сгущается в лесу, где нет ни фонарей, ни света из окон, ни неоновых реклам, ни потока машин — ничего, что бы хоть чуть-чуть рассеяло сумрак. 

Какое-то время может казаться, что машина без тормозов выигрывает гонку

 Когда я говорю с вами, даже сейчас, я все время говорю не в точности то, что думаю, а то, что может вас заинтересовать и вызвать отклик… К этому так привыкаешь, что уже перестаешь замечать. Да что там, язык вообще машина для изготовления фальши. 

Вы представляете себе, что может случиться, когда на нашей планете появятся эти гигантские растения? Питательных продуктов станет очень много. Всё станет дёшево. Исчезнет нищета! Кто в таком случае захочет работать на нас с вами? Что станет с капиталистами? Вот вы, например, стали теперь богатыми. Вы можете удовлетворять все свои прихоти. Можете нанять себе шофёра, чтоб возил вас на машине, можете нанять слуг, чтоб исполняли все ваши приказания: убирали ваше помещение, ухаживали за вашей собачкой, выколачивали ковры, натягивали на вас гамаши, да мало ли что! А кто должен делать всё это?

С Почтой России, как с ранним прототипом машины времени: отправляешь объект в будущее, но не можешь контролировать в какое именно время ?...

 Хреново! Повторяю, как дурак, это слово. В голове моей бардак, но я отвечу, С годами время убивает, а не лечит, Лечит пиво и коньяк, потом хреново! Хреново мне хреново… 

Новый русский решил завести зверинец. Прикупил крокодилов, а пока всестроится запустил их в бассейн. Через некоторое время смотрит, крокодилы вялые, еле плавают. Вызывает ветеринара. Ну тот приехал, посмотрел."Кердык, - говорит, - крокодилам. Запор у них, если срочно лекарство не дать – сдохнут ваши животные". Новый русский рецепт схватил, в машину прыгнул, и дунул в аптеку. Выезжает за ворота, а там теща неко времени в гости приперлась. Он ей кричит: "Вы располагайтесь, Нина Ивановна, чувствуйте себя как дома, а мне по делам надо!" И уехал.

– Токио превратился в болото. – Почему в болото? – Льды Южного полюса растаяли, уровень океана поднялся, и все время лили дожди. – Неплохо. – А в превратившемся в болото Токио остались мужчина и женщина, которые любили друг друга. – Так жарко ведь. Тропики. А что они делали в Токио? – Пили пиво.

Другу.Придумай сыну сказку на ночь,гони плохие мысли прочь.От ложь дела - Прощай усталость!Пусть не придёт, сегодня гость.Сядь в кресло у кровати сынаИ добрым взглядом посмотри.Ведь не нужна ему машина...Ты время сыну удели!Не можешь сказку и не надо!Ты по отцовски приласкай!Любовь не купишь шоколадом...Гуляй, читай с ним, отдыхай...Работа, дом, друзья, подруги,Газеты, пиво и кино...Дела по жизни - Тьфу, потуги!А время детям - Где оно?

Первое, на что я обратил внимание в тот первый день в Бомбее, – непривычный запах. Я почувствовал его уже в переходе от самолета к зданию аэровокзала – прежде, чем услышал или увидел что-либо в Индии. Этот запах был приятен и будоражил меня, в ту первую минуту в Бомбее, когда я, вырвавшись на свободу, заново вступал в большой мир, но он был мне абсолютно незнаком. Теперь я знаю, что это сладкий, тревожный запах надежды, уничтожающей ненависть, и в то же время кислый, затхлый запах жадности, уничтожающей любовь. Это запах богов и демонов, распадающихся и возрожденных империй и цивилизаций.

Как ты нашел меня?Как ты нашел меня,в каких календарях?Начертан путь наш медленно и верно.Двадцать шестые сутки декабря,Развели нас врозь закономерно.Ты тихо плакал,выгибая бровь,Не понимая,что влечет бездонность.Что девушка не просто так-любовь!Действительно любовь,а не влюбленность.Весь мир готов проклясть и отрекатьТы шел по жизни тлеющей лампадой,Я не смогла поверить,ты-понять.И все простить,не упрекнув и взглядом.Ты путал все дороги и следы,Рассеивался в пиве,сигаретахСсылался все на слабости,мечтыДавал мне сотни,тысячи ответов!Несчастье вот обрушилось как снег,До удивленья,Господи,так

Поэзия, давай поторопимся, пока всех нас окончательно не поглотила тьма. Наше кровавое извращенное время так нуждается в глотке света, капле ясности, наконец, в мужестве, встающем в полный рост навстречу опасности против древней изношенной машины зла. Надо повернуть жизнь лицом к ней самой, прекратить эту погоню невесть за чем, уводящую прочь от смысла. Надо поспе...

— Хвати шуметь! Даже если мы останемся здесь, из этого ничего не выйдет! — Хватит тоже шуметь! Ты что, Громозека? — Что такое «Громозека»? — Пришелец, который много шумит. Как женщина. — С чего это я как женщина? — Ты пользуешься носовым платком, чтобы промокнуть губы после еды. — Это этикет! Ты всегда после еды ешь мороженое. Ты очень похож на женщину. — Я люблю слизывать мороженое до конца! — Лизать мороженое — это как раз по-женски! — Лизать мороженое — это не по-женски! — Причём здесь вообще слизывание мороженого? — Не знаешь — не говори! — Чшшш! Тихо! — А?

 Но время, время! оно повсюду, хлещет из всех щелей как едкая щёлочь, разъедая бренное тело и вещую душу, и вечность в душе, и тленные вещи в руках. И если не тратить его на работу и отдых, на совещания и диспуты, на приготовление завтраков и ужинов, затем на их поедание и на танцы после них, на рыбалку, твиттер и преферанс; если не сливать его, не отводить из переполненной им жизни куда-нибудь в сторону, на чепуху, на что попало — то, пожалуй, затопит оно мозг, словно бурлящее безумие.