Цитаты про тихих людей без мата

Неизвестному солдатуСкажи мне, солдат, сколько было в руках твоих кровиТех старых товарищей, падших в неравном бою?И сколько глаза твои видели ярости, болиКогда все в единстве за родину нашу встаютСкажи мне, солдат, сколько раненых было, убитых.Погибших невинных детей, матерей.

Помню, сижу в школе и слышу, как учитель говорит: дескать, вот этот парнишка глуп. На самом же деле он вовсе не глуп, а наоборот — гораздо умнее и задорнее многих других, просто он не соответствует представлениям этого учителя о хорошем ученике. Я попал в число странных, потому что был тих, погружен в себя. Разбить людей на категории очень легко, даже в Голливуде. Сплошь и рядом мне приходится сталкиваться с актерами, которых зачислили в драматические, поэтому, мол, они не способны сделать то или другое. Не знаю, почему так происходит, ведь никому не нравится подобная предвзятость.

Дорожно-транспортное происшествиеШуточная пародия на стихи «Ну разреши мне» замечательного российского поэтаВладимира Мошонкина.

ГитараДрожали руки,да по струнам били в такт,И плакал люд,внимая песням ни о чем,Зачем то слезы лил,надрывисто ручьем,Глотая боли им подаренной экстрактУдар по нервам мощной силой напролом,Пронесся с визгом в голове,и снова больТакая сильная,пугающая роль,У человека,да с гитарой под крыломНо разойдется весь народ к исходу дня,Все станет тихо и спокойно...как всегдаИ снова эта суета - друзья,родняНадрывный рёв уйдет в постылые года...И лишь гитара,да свобода навсегда...

Превратиться в мелкий дождик, зарядить на много дней... И на город толстокожий тихо падать меж огней. Или трогать гриву леса, еле листья шевеля. Или нежностью небесной гладить сонные поля. Слиться с речкой безымянной, целовать людей... Устать. А затем в рассвет туманный поредеть и перестать.

 — Ведь мы с вами интеллигентные люди. А значит, взявшись за руки все вместе, мы до смерти залижем в жопу любую диктатуру. Если, конечно, не сдохнем раньше времени с голоду.Специалист по молодежной культуре тихо добавил:— Залижем любую, кроме анонимной. 

Я не робот. Я чувствую, что меня считают роботом–андроидом, так сказать, что я зациклена на самой себе, что я хочу стать знаменитой. Я не раз слышала такую фразу: «Она говорит ради того, чтобы хоть что-то сказать. Она привлекает к себе внимание». Когда я думаю об этом, первое, что приходит на ум: если бы я искала внимания, я бы и вела себя соответствующе. Я же, напротив, всегда старалась вести обычный, тихий образ жизни. Поэтому я думаю, что слишком часто позволяла СМИ перевирать мои слова, толковать их по-своему и создавать ложное о себе впечатление.

Мы вместе...Холодно, зябко: обычный февраль.Улицы, скверы, проспекты, машины.День убегающий - вечер укралИ обозначил всё цветом мышиным.Люди бредущие, в мыслях с собой,Взглядом скользящим проводят случайно.Каждый прохожий немного изгой:Может позвать, напоить его чаем?Слово волшебное тихо сказать,Чтоб распахнулся, улыбкой играя.И удивился: весна, белый сад,Солнце слепящее, небо без края!Вместе не страшно: сражаться, летать, Падать и плакать, поднявшись, смеяться, Даже по лестнице двигаться в ад, Как ни печально. Но мы уже братья!

МонастырьОбитель тихая моя,куда я гостем постучалась.В ту первозданность бытия,где гостем так я и осталась.Ведь на душе - одни грехии покаянье со слезами,и глупые мои стихи,те что рождалися годами.Я так низка перед тобой!Ведь ты Свята и лик твой светел!И Матерь Божия с тобой,и Бог, что и меня заметил.Здесь люди, отданные Богу,меня с любовию встречали.Меня, служившую порокам,как родственницу приючали!Здесь мне нательный крест наделии путь к спасенью показали.А многие понять сумелии за меня переживали.Всё это для меня бесценнои,как тавро, легло на сердце.Сюда вернусь я непременно,лишь только

Не довольствуйся тихой спокойной жизнью! Борись за идеал! Даже если это будет донкихотством, твои усилия не будут напрасными. Сталкиваясь с чужой болью, не проходи мимо, встретив голодающего, пойми, что твой долг – облегчить его мучения, увидев, что с кем-то дурно обращаются, потому что у него другой цвет кожи, покрась свою кожу в тот же цвет. Тем, кто станет утверждать, будто существует только их Бог, напомни, что это Он сотворил разноцветный мир и наделил его бесконечным разнообразием. Заботься о своем и о чужом достоинстве.

Просто швырнуть все об стенку. Замереть. И ничего не делать. Не думать. Потеряться. Растеряться. Задохнуться. Слишком стало спокойно. Слишком тихо оно стучит. Наплевать на круги... Те, что обвивают существование людей. Не хочу говорить. Хочу молчать, укутаться в тишину и внутри проесть все до последней голодной клетки. И просто... лететь. Стоять. Покинуть. Мысли. Все покинуть. Вдавить в дальний угол шкафа и забыть. Как старые тетради.

 Оказалось, что быть одному и быть независимым – это уже не его желание, не его цель, а его жребий, его участь, что волшебное желание задумано и отмене не подлежит, что он ничего уже не поправит, как бы ни простирал руки в тоске, как бы ни выражал свою добрую волю и готовность к общению и единению: теперь его оставили одного. При этом он вовсе не вызывал ненависти и не был противен людям. Напротив, у него было очень много друзей. Многим он нравился.

Я знаю — Небо, как шатер, Свернут когда-нибудь, Погрузят в цирковой фургон И тихо тронут в путь. Ни перестука молотков, Ни скрежета гвоздей - Уехал цирк — и где теперь Он радует людей? И то, что увлекало нас И тешило вчера - Арены освещенный круг, И блеск, и мишура, - Развеялись и унеслись, Исчезли без следа - Как птиц осенний караван, Как облаков гряда.

Ужель помыслить нам возможно, Что для земли мы рождены, Для мира, где все тленно, ложно, Где все страстям покорены, Где смертный, чувством благородный, Всегда унижен и забыт За то, что прихотям порока Почтенья не дает глубока И сильным правду говорит. Нет, нет! Есть мир иной, мир вечный, Где нет разврата, крови, слез, Где самый тихий стон сердечный Пред гласом гордых перевес В суде Творца людей имеет!