Приличные цитаты про путешествия и любовь

— Я вижу, ты меня осуждаешь за лёгкость поведения, но только представь, что среди людей вывели всех сук и кобелей. Ни тебе измен, ни скандалов, все занимаются любовью с тем, с кем положено, либо не занимаются вовсе, они кропотливо предохраняются, либо заводят детей. Все мечтают о лучшей доле, хотя прекрасно знают, чем закончится их примитивное путешествие. От такой жизни не то что я, сама любовь подохнет со скуки. — Если ты говоришь об измене, то каждый имеет право сходить налево, другое дело, нужно ли тебе это?

 Таким же образом и любовь — это не отсутствие чувств (ненависти, злости, похоти, ревности, жадности), но сумма всего, что можно чувствовать. Любовь есть общая сумма всего. Итоговое количество. Просто всё. Поэтому, чтобы душа ощутила на опыте совершенную любовь, она должна ощутить на опыте каждое человеческое чувство. Как можно сострадать тому, чего не понимаешь? Как можно прощать другому то, чего никогда не испытывал в себе? Итак, мы видим одновременно простоту и потрясающее величие путешествия души.

 Выиграть себя у времени, чтобы понять, что любовь и есть то самое путешествие света вокруг себя. 

Любовь - это «аванс» энергии, который мы получаем с Небес. Это возможность ощутить божественное переживание благодаря другому человеку - в тот момент, когда он становится вашим любимым. Но каждый распоряжается этой энергией, этим авансом по-своему. Если вам дали тысячу долларов, вы можете их либо пропить, либо вложить в какое-то дело, либо накупить на эту сумму книг, либо поехать в путешествие Точно так же и с любовью. Вы получаете возможность любить кого-то, на это вам «выделяется» сколько-то энергии. Но что вы сделаете с этой энергией? Куда вы ее направите? В себя? В партнера? В чувства?

Я думаю, что в нашей культуре мы выражаем любовь очень странным способом. В нашей культуре мы показываем любовь, даря друг другу подарки, драгоценности, путешествия и прочее... И, по-моему, это не любовь. Это слишком просто. Для меня любовь заключается в том, чтобы относиться к человеку каждый день так, как никто другой.

 Я почувствовал себя глупо. Было что-то унизительное в этом детерминизме, обрекавшем меня, самостоятельного человека со свободой воли, на совершенно определенные, не зависящие теперь от меня дела и поступки. И речь шла совсем не о том, хотелось мне ехать в Китежград или не хотелось. Речь шла о неизбежности. Теперь я не мог ни умереть, ни заболеть, ни закапризничать (вплоть до увольнения!), я был обречен, и впервые я понял ужасный смысл этого слова. Я всегда знал, что плохо быть обреченным, например, на казнь или слепоту.