Цитаты про прекрасное для парней

Столетие за столетием... хорошо устроенные империи погибали под ударами варварских орд, потому что просвещённые народы изготавливали прекрасные шелка и не изготавливали прекрасного оружия. Как империя может одолеть варваров? Создавая утварь для убийства и машины для войны. Если сделать это, процветание государства станет залогом его спасения, если не сделать это, процветание государства станет залогом его погибели.

— А ты видел когда-нибудь зелёную мышь? — Машины нет! Какая зелёная мышь? — Ту зелёную мышь, которая жила… — Где машина? — … у мистера Льюиса Кэррола… и когда он употреблял в очередной раз опиум, пустую бутылочку клал себе на стол, оттуда стекала одна капля, всего лишь одна капля, которая падала на пол перед норкой мыши, и этой капли хватало насладиться мыши и стать зелёной… Быть пьяной от опиума… — В общем, это всё прекрасно…

Поэзия сама по себе и есть волшебство. Просто потому, что выражает словами эмоции, которые большинство людей, сколь бы сильные чувства их ни обуревали, высказать или внятно описать неспособны. Стихи говорят больше, чем описывают составляющие их слова, в стихах есть еще и ритм, и мелодия звучания последовательности звуков и… да черт его знает, что еще и о чем надо спрашивать специалистов.

Я хотел бы по возможности помочь всем: евреям, христианам, черным, белым. Все мы хотим помогать друг другу. Мы так устроены. Хотим жить счастьем других, не их страданиями. Мы не хотим ни ненавидеть, ни презирать. Есть место для каждого. Земля богата и может накормить всех. Жизнь может быть свободной и прекрасной, но мы сбились с пути. Алчность отравила души людей, воздвигла барьеры ненависти, привела нас к страданиям и кровопролитию. Мы набрали скорость, но замкнулись в себе. Машины дают изобилие, оставляя в нужде. Знания сделали нас циничными, а мастерство жесткими.

У тех россиян, которые могут себе позволить летать, есть личные самолеты. А те, которые не могут, сидят в глуши, варят брюкву и не теряют надежды, что в один прекрасный день смогут позволить себе купить машину, которая устарела на 45 лет, даже не успев покинуть стены чертового автосалона.

 Человек навыдумывает себе бог весть каких историй и носится с ними полжизни; не важно, что все это россказни и небылицы, главное – мое, и точка. Мало того, он еще и гордится этим. Он даже счастлив. Так может продолжаться до бесконечности. Но вот в один прекрасный день что-то ломается в этой громадной машине грез – бац, – разрывается ни с того ни с сего; человек и в толк не возьмет, как это вдруг вся эта небывальщина уже не в нем, а перед ним, словно бред постороннего, только этот посторонний и есть он сам. 

Да, да, в тот день мое прекрасное сердце целых полчаса боролось с рассудком. Как в трагедиях Пьера Корнеля, поэта-лауреата: долг борется с сердечным влечением. Только у меня наоборот: сердечное влечение боролось с рассудком и долгом. Сердце мне говорило: «тебя обидели, тебя сравняли с гов***. Поди, Веничка, и напейся. Встань и поди напейся, как с***». Так говорило мое прекрасное сердце. А мой рассудок? — он брюзжал и упорствовал: «ты не встанешь, Ерофеев, ты никуда не пойдешь и ни капли не выпьешь». А сердце на это: «ну ладно, Веничка, ладно.

Простите, но я не хочу быть императором. Это не моя профессия. Я не хочу кем-то править и кого-то завоевывать. Я бы хотел помогать всем, кому только можно – евреям, христианам, черным и белым. Мы все хотим помогать друг другу, мы так устроены. Хотим жить счастьем других, не их страданиями. Мы не хотим ненавидеть или презирать друг друга. В этом мире есть место для всех, земля богата и может прокормить каждого. Дорога жизни свободна и прекрасна, но мы сбились с пути. Жадность отравила души людей, наполнила мир ненавистью, заставила нас страдать и вызвала кровопролитие.

Простите, но я не хочу быть императором. Это не моя профессия. Я не хочу кем-то править и кого-то завоевывать. Я бы хотел помогать всем, кому только можно – евреям, христианам, черным и белым. Мы все хотим помогать друг другу, мы так устроены. Хотим жить счастьем других, не их страданиями. Мы не хотим ненавидеть или презирать друг друга. В этом мире есть место для всех, земля богата и может прокормить каждого. Дорога жизни свободна и прекрасна, но мы сбились с пути. Жадность отравила души людей, наполнила мир ненавистью, заставила нас страдать и вызвала кровопролитие.

 Германия Германия прекрасное место. Тут меня кормят, хоть я и пленник, Да и еда не такая противная, как английская. Сосиски и сыр такие вкусные! Это собачий рай. Это Германия! Но почему все немцы такие строгие? Местами меня угнетают их угрозы. Мое сердце напугано, и я буду плакать. И еще здесь здоровенные девушки. У вас хобби такое — каждый день пить пиво бочонками? И пожалуйста хватит ходить ко мне домой такими толпами. Я боюсь туристов. И немецкие девицы накачаны сильнее меня. Яху! 

Интересно, где тот город? Тот город, который я прекрасно знаю, хотя никогда там не была. Но я видела его много-много раз в тех самых черно-белых фильмах, от которых невозможно оторваться. Тот город, в котором всегда такой удивительный свет, всегда блестящий мокрый асфальт, и в котором нет машин, кроме поливальных. Город, в котором все так неторопливо и значительно. Набережные, мосты, монументальные милиционеры. В том городе живут только любимые артисты, которые там всегда живые и чудесные.

Осень остается на весь октябрь, а в редкие годы — до ноября. Над головой изо дня в день видна ясная, строгая синева небес, по которой (всегда с запада на восток) плывут спокойные белые корабли облаков с серыми килями. Днем поднимается неуемный ветер, он подгоняет вас, когда вы шагаете по дороге и под ногами хрустят невообразимо пестрые холмики опавших листьев. От этого ветра возникает ноющая боль, но не в костях, а где-то гораздо глубже.