Цитаты про больных для взрослых

 В такси:— Леди, он что, вас ударил?— Ударил меня? Да вы что! Этот парень едва решается меня легонечко шлепнуть в кровати ради веселья, и после этого еще спрашивает: Ой, милая, тебе не больно? , а я ему: Ой, брось, дай я тебя отжарю, сосунок! . 

Если бы можно было улавливать приборами энергию каких-то переживаний, то мою голову можно было бы отследить из космоса. Её было бы видно даже сквозь землю, на такой глубине, где проложено метро. Мне, наверное, сейчас больнее всех. Не может быть много таких больных голов одновременно в одном месте. Не должно быть! Иначе провода погорят.

Девчонки любят читать Марину Цветаеву, а я говорю — берегитесь её стихов. Она совсем не похожа на земных женщин, вся-то из боли. Будто стоит на морозе голая, вывернутая наизнанку, и слова у неё тоже все вывернуты, как карманы. Смотреть стыд, а жить так — больно

Знаешь, я хотел извиниться перед тобой за тот раз. Какой, к чёрту, приказ? Любой на твоём месте поступил бы точно так же. Если б ты знал, сколько раз я представлял, что это я спас заложников; что я — герой; что она любит меня. Я просто ненавидел тебя, потому что это был ты, а не я. Я так хотел, чтобы она была со мной... А когда добился этого, то получил только секс. Но, если хочешь знать, это был не просто секс, это было больно. Ты хочешь спросить меня — зачем я женился? Ну, спроси... Давай, спрашивай... Спроси, вижу, что хочешь... Что? Громче, громче — я плохо слышу...

Мужчины боятся супружеской жизни по одной единственной причине: страх перед рутиной. Этот страх скрывает под собой другой – страх моногамии. Эти парни никак не способны предположить, что могут всю жизнь прожить с одной женщиной. Решение здесь очень простое: надо, чтобы она была одновременно серой мышкой и путаной, женщиной вамп и лолитой, секс бомбой и испуганной девственницей, сиделкой и больной.

Да, ты любишь, чтобы тело надолго запоминало любовные свидания. Ты любишь, когда тебе делают больно. У тебя дома небольшой склад разных забавных вещиц, черных кожаных игрушек, хлыстов, кляпов, зажимов для сосков. В хорошие дни ты не видишь ничего необычного в своих пристрастиях. Ты думаешь об этом примерно так: иногда я хожу танцевать буги-вуги в клуб на Кропоткинской, иногда — прошу меня бить и делать мне больно. Что секс, что танцы: главное — хороший партнер.

— Вы правда девственник?— Не нужно мне верить, просто лечите.— Прежде чем лечить, нужен диагноз, а не зная, можно ли вам верить, диагноз поставить сложно.— Я сказал вам правду.— Утратили веру, оттого что какой-то пацан что-то не так понял?— Церковь бросила меня и Бог меня оставил, и я не знаю, зачем это нужно было Богу.— Бог дал церкви и мальчику свободу воли, и вам больно что этой свободой воспользовались.— Ну да, Бог хочет придать жизни смысл, без свободы воли жизнь бессмысленна, а со свободой полна страданий — значит, Бог хочет страданий, вот такой скучный и бессмысленный силлогизм.

Есть ещё кое-что, что говорят после чьей-то смерти, и это связано с верой (а у меня с ней…серьёзные проблемы). Случается это уже после похорон, после самой церемонии, в доме, когда все вернутся. Семья, любимые и скорбящие по умершему возвращаются в дом, едят, выпивают и предаются воспоминаниям о нём. И раньше или позже кто-то гарантированно скажет следующее (особенно после нескольких рюмок): «Вы знаете, я думаю, что он сейчас там, наверху, улыбается нам. И я думаю, что ему хорошо.» Ну…для начала…нету никакого «наверху», для людей, которым нужно поулыбаться оттуда вниз.

Больное обществоОни себя возомнили богами, Они каждый день издеваются над нами. Правду и ложь меняют местами, А дальше, как говорится, вы знаете сами.И тогда в душе остаётся лишь страх, Который не даёт тебе идти в отмах. И что же делать, если дать отпор врагам нет силы? Неужели все пути ведут в могилу.Никогда не прекратится этот беспредел. Опять доебались, а ты что хотел! -С какого ты района?Дай мобилу погонять. Если не дашь денег, придется те въебать.-Оу, shit, как же всё это достало! Щас позову крышу и вы получите в ебало.

АнгелЯ думала-ты ангел без крыльевтакие ж бывают на светеЧто я от любви обессилевс тобою летала за ветерНЕ знала,что ангелы-жесткиЧто могут обидеть ответомИ нет меня в жизни их пестройА я все бежала следомДля секса у них расписаньеВсе чувства у них на учетеСтрела-сразу в цель попаданьеБез крыльев,а вечно в полетеКазалось, что ангел безгрешенЗа мной полетит на край светаНо больно мне от насмешекИ дрожь,будто кончилось летоМой ангел-он видно обманщикДа и не ангел он вовсеОн старый,больной неудачникСудьбы своей-медленный отсветОднажды уйдет к другим людямНазад не верну-неприличноЯ думала,ангел

Да, ты любишь, чтобы тело надолго запоминало любовные свидания. Ты любишь, когда тебе делают больно. У тебя дома небольшой склад разных забавных вещиц, черных кожаных игрушек, хлыстов, кляпов, зажимов для сосков. В хорошие дни ты не видишь ничего необычного в своих пристрастиях. Ты думаешь об этом примерно так: иногда я хожу танцевать буги-вуги в клуб на Кропоткинской, иногда - прошу меня бить и делать мне больно. Что секс, что танцы: главное - хороший партнер.

— Вы правда девственник? — Не нужно мне верить, просто лечите. — Прежде чем лечить, нужен диагноз, а не зная, можно ли вам верить, диагноз поставить сложно. — Я сказал вам правду. — Утратили веру, оттого что какой-то пацан что-то не так понял? — Церковь бросила меня и Бог меня оставил, и я не знаю, зачем это нужно было Богу. — Бог дал церкви и мальчику свободу воли, и вам больно что этой свободой воспользовались.

— А ты, я вижу, не смеешься? — Нет. — Да ты посмотри, посмотри на экран! Разве не забавно? Видишь, как он полетел? Смотри, как он плюхнулся! Разве не смешно? — Нет. — Над упавшими смеются с тех пор, как стоит свет! А ты что же? — Да ведь он ударился, ему больно! — Весь принцип смешного как раз и состоит в падении, а ты от этого плачешь. — А! О... (ужасается) — Об этом говорил даже Чаплин. Лежит банановая кожура, подходит человек — и трах, он упал, поскользнувшись на кожуре. В зале смех. Это же как дважды два, а ты не смеешься. — Нет.

 В такси: — Леди, он что, вас ударил? — Ударил меня? Да вы что! Этот парень едва решается меня легонечко шлепнуть в кровати ради веселья, и после этого еще спрашивает: Ой, милая, тебе не больно? , а я ему: Ой, брось, дай я тебя отжарю, сосунок! .