Приличные цитаты про боль без мата для мужа

Многие пары держатся на страхе. Женщина не уходит от мужа-агрессора не потому, что так хорошо для нее и детей, а потому что знает – стоит ей остаться одной, и она попадет в клан отвергнутых. В клан одиноких, которые «ты же сама виновата», «надо было терпеть» и «это ваш выбор, теперь помогайте себе сами». Они боятся быть одни! Поэтому они терпят побои и унижения, равнодушие и измены. Они сохраняют «семью» — то есть статус-кво. Статистически это выглядит для государства очень хорошо – чем больше полных семей, тем лучше. Но по существу это Беда.

ТишинаКичится хит-парад…как многолик!Как тянется к стакану алкоголик,Во всём пристрастен янусовый лик,Стреножены крыла…быть может… болен?А…отпускник…Вернее будет – просто отрешён,От сутолоки света взяв молчанье,Среди веселья чад, мужей и жёнТы пестуешь прогорклое отчаянье?Да ты шутник!А пусть всё так, по слову твоему:Пусть голову наполнит грусть. И птаха,Что билась год, умчит к себе в тюрьму:Смятения, сиротства и…Плутарха!Всё, решено…Отравит ночь своим признаньем свет,Обманет и оставит только призрак…Был и творил, а кто? Не бог – поэт!Да спёкся, да расквасился – не вызрел…И…хорошо?

О, конечно, она любит мужа бесконечно больше, чем меня. Но когда она смотрит на меня — её взгляд бывает свежее, чем когда она смотрит на мужа. С мужем она уже устала. До меня — и не дотрагивалась. И вот я наблюдаю — вообще, — что самые счастливые жены и которые мужьям никогда не изменяют, — смотрят тем не менее на постороннего свежее, чем на мужа. Это на финикийских монетах времен Римской империи: нередко там изображенная Астарта, обычно поставившая ногу на корму корабля, — имеет неизменно подол, поднятый до колена. Более свежий взгляд и есть этот подол Астарты, поднятый до колена.

Да уж, сказать мне нечего. В конце концов, я — солдат, а не чёртова кинозвезда, чтобы трещать обо всём на свете. Всё, что я могу — это следовать приказам и выполнять свою работу. И сейчас всё, что мне нужно, так это проторчать тут ещё пару недель, и я ухожу. Я уже давно хотел съездить на рыбалку. Пойми, мужик. Армия — она... Эх! Армия уже не та, что прежде. Я думал, что прослужив в «Плохой Роте», я быстро скоротаю остаток службы.

Петр стащил Екатерину с постели, босую подвел к комоду, который они сообща и отодвинули от стенки. Здесь Петр прятал кукол! — Давай, — предложил он жене, — мы с тобой поиграем... В эту брачную ночь, играя с Петром в куклы, Екатерина твердо осознала, что мужа у неё нет и не будет. Но даже в глубокой старости острой болью отзывались её слова: «По себе ведаю, какое это несчастье для женщины иметь мужа-ребенка...»

Я умею быть сильной и сдавать на анализы кровь,А еще избегать перемен в себе, от внеутробного нашего…Я умею принимать увлеченность тобой за любовь,Умею улыбаться, задыхаясь от кашля.Умею печь пироги, принимая как должное быт,Не спать по ночам и казаться кому-то нужной.Умею прощать, даже если внутри болит,Умею быть верной до боли влюбленному мужу…Умею быть кем-то… Да что там быть кем-то? СОБОЙ!!!Умею глотать кислород, даже губ не раздвинув,И что мне с того, что ты бестолково с другой?И что мне с того, что ты улыбнешься мимо???

«Мы пишем так, как дышим! » – часто слышится От творчески настроенных мужей. И все же непонятно: как вам дышится Без запятых и верных падежей? И тягостна до боли встреча с книжкою, Где в тексте что ни строчка, то с одышкою.

ГрехопадениеВ тот час, когда Адам отвёл глаза от Бога,И спряталась в кустах от мужа Ева,Закрылись двери, повела дорогаЛюдей все дальше от Святого Древа.И на дороге этой - пыль и щебень,Глаза слезятся, кровоточат ноги,Томят воспоминания о небе,А думы о грядущем так убоги.И мучит ум сухая приземлённость,Песком колючим мысли обдавая,И тает в сердце первая влюблённость,Подобие и образ забывая.Глаза в глаза - как прежде - невозможно,От пустоты внутри себя тревожась,Он - думает о вечном осторожно,От холода сомнений зябко ёжась.Она - страдает с сердцем, полным кровью,От холода разбитых отношений,В

Маленькая сучка начинает плакать на руках у мужа Автора, как плачут дети, когда совсем страшное уже позади и больше не будет больно, и будут конфеты, и будет покой и свой дом, и тепло, и любовь, но надо выплакать то, что было. Выплакать страшное. Начинает плакать, как плачут дети не тогда, когда им не разрешают есть ананасные конфеты, а как плачут они в сильную грудь, в успокоение и умиротворение от уже случившегося, оттого, что уже не исправишь, оттого, что уже прошло, но было больно! Было больно! Было больно!

Неужели не ясно? Приличная семья — это тот самый двуглавый орел с Российского герба. Просто глобальные вопросы (о зарабатывании денег и планировании очень крупных покупок) решает более клювастая голова, а локальные (то есть повседневные, типа какой сметаны купить в суп) — менее клювастая. И неважно, кто в семье более клювастый — муж или жена.

Придумали устройство передающее часть боли при родах женщины - ее мужу отцу ребенка. И вот решили испробовать. Звонят домой испытуемому.- "Слушай, ну как себя чуствуешь? Ведь у твоей жены были такие тяжелые роды... Всю ночь мучилась."- "Да нормально. Не выспаался только. Сосед всю ночь за стеной орал как полоумный..."

— Зря я вчера мешал пиво с водкой!— Что, голова болит? — Да нет, просто сегодня — ни пива, ни водки…

Ее муж Дэвид, преуспевающий дантист, много работал и хорошо зарабатывал. Миссис Рубинштейн понимала, что связывающие их чувства не являются безумной страстью, но всегда отдавала себе отчет в том, что этого и ожидать невозможно после долгих лет совместной жизни. Не на страсти держится брак, а на куда более важных вещах, — на взаимопонимании, привязанности, жалости, на способности прощать. По сравнению со всем этим любовь отходит на второй план. Страсти хороши только в романах или кинофильмах.

- Горди, ты почему не принес нам чипсов с пивом на завтрак?? - Прости, Верн, чтобы закупить еды на твои семь центов нужен более опытный человек.