Цитаты про шкур

Не здесь ли центральный момент любого сюжета? Поиск истинной сути. Стремление знать. Прочь тюленью шкуру, ослиную шкуру, ощипать перья, разбить цепь. При лунном свете, при звездном свете, фонарном свете, при свете синей медицинской лампы. Разве не этого хотят все и всегда: видеть и слышать? Сними повязку с моих глаз. Вынь камешки из моих ушей. Поверни меня два раза кругом. Все расскажи. Забудь про последствия. Не думай про цену. По крайней мере, до тех пор, пока не наступит пора платить. Пока расплата не застит тебе глаза, не закроет слух, не спалит тебя заживо.

 Овцы, завидующие волку, — волки в овечьей шкуре. 

 Он был не то чтобы осел. Просто слишком долго маскировался, а когда хотел врубить заднюю передачу, оказалось, что шкура уже приросла. Так и остался: Вроде умник, но с клочьями ослиной шерсти. 

 Слишком много разговоров было о ярмарке невест, чтобы имело смысл все это повторять. Но если главная цель отношений – деньги, значит, взамен нужно предложить то, за что рынок готов заплатить. Нужно превратиться в другого человека. И заранее смириться с тем, что даже после подписания брачного договора (если повезет) и внушительного кольца с бриллиантом маски сорваны не будут. Всю жизнь придется жить в чужой шкуре – возможно, даже с силиконовым наполнителем. Ну, честно, вы к этому готовы? 

 Нам было страшно не оттого, что мы могли погибнуть. Так бывает жутко загнанному зверьку, которого настигло неведомое механическое чудовище, не выпуская из коридора света! Мы как маленькие зверята, шкурой чувствовали, что загнаны в эту ночь, в эту кукурузу, в эти взрывы и пожары… 

 Высокое чувство собственного я спорило с жутковатым чувством неплотного прилегания собственной шкуры. 

Афоризмы-размышления 8***РАБота ведь от словаРАБ,а дело-ремеслом назвалии в церкви божийРАБ зовут,а мы свободны-мы СЛАВЯНЕ.Творить добро-то знает каждыйи многие его творят,но в основном за деньги как-то,а даром лишь своим хотят.О вере-сложный разговор,чуть начинаешь-это лично,такое мнение сложилось,как будто вера-неприлично.Обман всегда в овечей шкуре,иначе примет кто его,к нему нас так уж приучили,что и не скажешь ни чего.Украл дубинку вор у вора,тотчас на месяц разговора,а если б он её не крал,вором бы был-да крепко спал.

Лорд — это существо, попирающее законы человеческой природы; лорд — это тот, кто в юности имеет права старика, а в старости — все преимущества молодости; развратник, он пользуется уважением порядочных людей; трус, он командует храбрецами; тунеядец, он пожирает плоды чужого труда; невежда, он является обладателем дипломов Кембриджского и Оксфордского университетов; глупец, он слышит в свою честь славословия поэтов; урод, он получает в награду улыбки женщин; Терсит, он носит шлем Ахилла; заяц, он облекается в львиную шкуру.

Мне бы хотелось думать, что я — гусеница, которая замерла где-то в уютном месте, под самым жирным листиком. Она не понимает, зачем ползти куда-то дальше, да и не думает об этом, а тем временем из — под покрытой мягкими волосками зелёной шкуры уже выделяется слизь, которой предстоит затвердеть в кокон.

Самая большая конкуренция — на рынке продажных шкур.

Даже крокодил знает: тот, кто сближается с людьми, рискует собственной шкурой.

 Юний засмеялся: Сдохну, защищая моего дурачка Кло, больше ничего не остается. Я не стану спасать свою шкуру: мне некуда бежать и в случае поражения не для чего будет жить. Льют старался понять, очень старался! Жизнь, она ведь… просто в солнечном дне, в цветах, в открытой ласковой улыбке… как можно не хотеть жить, если ты еще не стар и здоров? 

Жестокие 90-еТам, где родной простор широк,И ивы гнутся над усталою рекою,Готовит зубы стадо шакальяДля обретения корыстного покоя.Для них понятья чести нетИ Родина для них лишь символ сладострастья!Россия-мать, кого ты родила на светВ годину своего несчастья?Но слыша вой звериный издали,Пока шакал еще не властен,Возьмутся за руки России сыновья,Чтоб Родину спасти от ненасытной пасти.Иначе кинутся на Мир,Забыв своих богов,Под флагом самой твердолобой шкуры!Пожрут буквально всеИ сами сгинут в битвах конъюнктуры…

Клерфэ видел, как сокращается расстояние, как хищники мощными прыжками приближаются к добыче, он чувствовал жажду убийства, которая сообщала их стальным лапам эту необыкновенную выносливость. Разве внутри него не росла, не сплеталась, словно паутина, звериная ярость? Она рвалась наружу, скрючивала пальцы, пробегала дрожью по всему телу, захлестывала темной волной, смывая с него что-то: имя, жизнь – все равно. Не превратилась ли его кожа в шкуру гепарда, не его ли это рык раздался?