Цитаты про пары для женщин

Многие пары держатся на страхе. Женщина не уходит от мужа-агрессора не потому, что так хорошо для нее и детей, а потому что знает – стоит ей остаться одной, и она попадет в клан отвергнутых. В клан одиноких, которые «ты же сама виновата», «надо было терпеть» и «это ваш выбор, теперь помогайте себе сами». Они боятся быть одни! Поэтому они терпят побои и унижения, равнодушие и измены. Они сохраняют «семью» — то есть статус-кво. Статистически это выглядит для государства очень хорошо – чем больше полных семей, тем лучше. Но по существу это Беда.

— Ненавижу банкеты-репетиции почти так же сильно, как ненавижу свадьбы. И единственная причина жениться — защищать от хищников самку человека прямоходящего во время кормления грудью. А эти двое женятся только ради того, чтобы устроить пафосный банкет и заставить нас почувствовать себя нищебродами. Хотя мы и знаем, что через пару лет адвокаты будут распиливать их «Бентли». — Отличный будет тост.

 Феномен контрастности семейных пар известен широко. Всякий знает, что если жена – бой-баба, то муж у неё непременно плюгавый огрызок. Зато если муж поперёк себя шире, то супруга окажется болезненно миниатюрной. Причины этого явления наукой не изучены, хотя всякий имеет по этому вопросу своё мнение. Одни полагают, что толстый супруг заедает исхудалого, другие подозревают существование закона сохранения суммарной массы супружеской пары. 

Глухой муж и слепая жена — всегда счастливая пара.

 А правда — она простая. Даже если однажды вечером ты читаешь жене и ребенку вслух. Читаешь им колыбельную. А наутро ты просыпаешься, а твоя семья — нет. Ты лежишь в постели, прижавшись к жене. Она еще теплая, но уже не дышит. Твоя дочка не плачет. Дом уже лихорадит от шума движения за окном, от воплей соседского радио, от горячего пара, заключенного в трубах внутри стены. Правда в том, что можно забыть даже этот день — забыть на те пару минут, пока ты завязываешь перед зеркалом галстук. 

Как я люблю любить А Вы когда-нибудь забываете, когда любите, что любите? Я - никогда. Это как зубная боль, только наоборот - наоборотная зубная боль. Только там ноет, а здесь и слова нет. Какие они дикие дураки. Те, кто не любят, сами не любят, будто дело в том, чтоб тебя любили. Я не говорю, конечно, но устаёшь как в стену. Но Вы знаете, нет такой стены, которой бы я не пробила. А Вы замечаете, как все они, даже самые целующие, даже самые, как будто любящие, так боятся сказать это слово? Как они его никогда не говорят?

Упаси тебя бог от сварливой жены! Всех лучше, скажу я, вдова старшины: С казенных харчей потеряешь штаны И любовь не сойдется со службой. Не сойдется со службой... Узнаешь, что с другом гуляет жена, - Стреляй, коли петля тебе не страшна. Так пусть их на пару возьмет сатана, И будь они прокляты службой! Будь прокляты службой...

Никогда не забуду вторую ночь пребывания в Аушвице. Невыносимо изнуренный, я уснул как будто глубоко. И вдруг был разбужен — чем же? Музыкой! Оказывается, староста блока, каморка которого находилась рядом со входом в барак, устроил у себя какой-то праздник. Пьяные голоса горланили модные песенки. Внезапно всё стихло — и заиграла скрипка. Это было бесконечно печальное, редко исполняемое, неизбитое танго. Скрипка плакала, и вместе с ней плакало всё во мне. Ведь в этот день одному человеку исполнилось 24 года.

Некий крестьянин, купив на рынке пару отрезов ткани на платье детям, по дороге домой вынужден был ввязаться в спор со своей сварливой женой, которая утверждала, что продавец отрезал материал ножницами. Сам же крестьянин видел в руках продавца нож, а потому никак не мог согласиться с мнением жены. Так они, пререкаясь всю дорогу, достигли моста через глубокую реку, где спор перерос в откровенную ссору. Муж не выдержал и, схватив жену за одежду, прокричал: – Послушай, женщина! Говорю тебе – это был нож. И если ты сейчас же не согласишься с этим, я сброшу тебя с моста!

 У меня есть работа, секретарша, мать, две бывших жены и пара барменов, чье материальное благосостояние зависит от меня. Я не хотел бы их разочаровать, позволив себя немножечко убить. 

Чаще брак плох не потому, что плох муж или жена, а потому, что два сапога – пара.