Эротические цитаты про новое

Матч выдался жарким. И пиво быстро кончилось. А пока я ходил за новой кружечкой - нашим забили гол! Отсюда вывод: вратарь не должен ходить за пивом!

Голая правда, святая наготаГолая правда, святая нагота,Ты вся изранена и дышишь едва.Тебя грязью и ложью облили,Под временем страха всю подавили.Как ты можешь все это терпеть,Они же просто хотят тебя стереть.Чувства благородства почти искоренены,Мерзостью и плесенью души полны.Раньше интеллигентность была в почете,Сейчас низость и надменность в угодье.Жизнь на подлость и предательство поменяли,А когда-то жили в радости и в счастье расцветали.Но ваши души все ж не потушили,В них есть искра чистоты, они любовь заслужили.Верою и правдою надо мерзость искоренить,Чистыми помыслами доброе имя воз

Я слышал столько комиков с их шутками про нового Папу: «Разве не страшно, что новый Папа раньше был нацистом?» И ты говоришь «нет», когда смотришь на их послужной список, сравнивая. Нацисты в сравнении с католической церковью? Нацисты продержались всего лет 12, и от них осталась только горстка пепла в цилиндре. У католической церкви гораздо более богатая и престижная история убийств, пыток, тирании, угнетения, бессмыслицы, не говоря уже о сексе с детьми. И они все еще тут. И популярны как никогда! Я бы сильнее испугался, если бы кто-то сказал: «Знаешь нового нациста?

Плачет день...Как медленно, протяжно плачет день!И торопливый шёпот ночи ему вторит!От встречи той осталась мысли тень -Тернистый путь в историю проторен.И жарких рук объятия пустые,И хладных уст усмешки неземные...Как мало значит знанье это...И цель всего одна - дожить бы до рассвета!И новый грянет день с его проклятьем!И голый будет говорить король:"Я в платье!"Какой пассаж! Какая прелесть!Аутодафе вспыхнет вновь за новую лишь ересь!Как медленно, протяжно плачет день...От всех от нас осталась прожитого тень...Елена Липецкая 20.01.11.

- С новым годом - сказал праздник.br- С голым задом - огрызнулся кошелек.

брак, жизнь, мода, секс не верю в эти новые постулаты. Раньше было: не ***ись на стороне, потому что ты будешь несчастлив, и подхватишь сифилис, и заразишь жену, и у вас будут дети-дебилы, как у Стринберга, или у Ибсена, или у кого там, не помню. Теперь это звучит: ***ись на стороне, иначе умрешь от скуки, и сам станешь нудным и скучным, и не познакомишься с новыми, интересными людьми, и в конце концов станешь импотентом со всеми, кроме любимой женушки.

Можно было сто тысяч раз проходить, и всегда эскимос ловил рыбу и двух уже поймал, птицы всегда летели на юг, олени пили воду из ручья, и рога у них были все такие же красивые, а ноги такие же тоненькие, и эта индианка с голой грудью всегда ткала тот же самый ковер. Ничто не менялось. Менялся только ты сам. И не то чтобы ты сразу становился много старше. Дело не в том. Но ты менялся, и все. То на тебе было новое пальто. То ты шел в паре с кем-нибудь другим, потому что прежний твой товарищ был болен скарлатиной. А то другая учительница вместо мисс Эглетингер приводила класс в музей.

 Не знаю, как вы, но я, когда на мне всё новое, чувствую себя, будто голый. Кажется, что все на тебя смотрят, и стыдно как-то, неловко, и хочется спрятаться от глаз людских. Кончается всегда тем, что я или потрусь рукавом об стенку, чтоб он не был таким новым, или пятно на штаны посажу, или ботинок носком в землю ткну, чтоб не так блестел. Тогда мне легче. 

Смертельная привязанностьНу да, ну да: мой донжуанский списокНевероятно (для мужчины) мал!Но от смазливых «тёлочек и кисок»Я сладких ласк – увы – не принимал!Я так хотел растратиться на счастье«Всего лишь» обладания тобой!Но жизнь прошла, и, словно в одночасье,Я оказался гол перед судьбой!Ты для меня – увы – не состоялась,Ты предпочла семейный путь с другим…А наши встречи… это, всё же, малостьПеред судьбой и ужасом нагим!И не вернуть ни дней былой надежды,Ни дуновенья трепетных времён:Я перерос наивные одежды,А новыми – не стал обременён…И та, кого отверг я в оны годы,Осталась тоже в пасынк

Каково это - быть актёром? Возможно, больно. Проживать насквозь, невыразимо, невыносимо, многие жизни, расписывать изнанку собственного сердца чужими страстями, трагедиями, взлетать и падать, любить и умирать, и вновь вставать, унимать дрожь в руках, и снова начинать новую жизнь, снова плакать, сжимая в бессилии кулаки и смеяться над собой. Изредка приподнимая край маски, уже не для того, чтобы вспомнить своё собственное лицо, а лишь затем, чтобы сделать глоток свежего воздуха, не пропахшего гримом. Больно Но в то же время - прекрасно.

В тебе пляшет нерожденная вселенная. Я касаюсь ладонью твоей груди, я чувствую ее. В тебе танцует предельно обнаженный, яростный мир. Он дышит в такт моему сердцебиению, но... Мое сердце — это хаотичность пульса, нервная аритмия жизни, больные судороги стареющего неба. Мир в тебе безумен. Мир в тебе принадлежит мне. Мир в тебе дрожит и прогибается под моей рукой, и линия горизонта рвется. Я смотрю в твои глаза. Сейчас в тебе восходит солнце. И, возможно, я тысячу раз не прав, когда тащу тебя за руку на крышу, где тяжелые звезды задевают мурчащим брюхом торчащие тут и там антенны.

Как забыть, что этот «друг» видел тебя голой? Что он смотрел за тебя твои сны, когда ты слишком уставала? Можно наносить на свою жизнь бесчисленное множество новых слоев краски, но первые мазки всегда будут проглядывать.

 Примерно 8 недель назад ты пообещала любить меня в горе и в радости, ну и так далее, помнишь? У меня имеются поправки к этим клятвам: ты обещаешь продолжать любить меня каждый день? Даже когда мы ругаемся? Обещаешь заниматься сексом со мной дважды в неделю? А иногда и дважды в день, если настроение классное? И последнее, ты готова принять тот факт, что я, вероятнее всего, в последующие 50 лет буду забывать ставить новый рулон туалетной бумаги? 

 Мы – пешеходы на чьих-то дорогах, голые и без прав, мы – киноленты в руках демагогов, пишущих новый снафф, склеены рты голубой изолентой, стерты права на жизнь, happy не связано больше с end’ом в этом потоке лжи.