Эротические цитаты про небо

Я сам себе и небо и луна, голая довольная луна.

ангелТеперь ты просто Ангел,летаешь с голой жопой.Над Африкой летаешь,летаешь над Европой.И каждый проходящийи на небо глядящийв восторге замирает,он Ангела узрел.Один лишь злой охотник,усталый старый плотникрешил его убить,ну не убить,так ранить,не ранить,так подбить.Достал он свой Манлихер,загнал тугой патрон.И выстрелил.Упал на землю ангел,мой верный друг Юрок ,и белым пухом крыльялегли на дальний лог.И тихо плакал Ангел.Его ж послал нам БОГ!

Я раскинул руки, чтобы обнять этот прекрасный, совершенный, трагичный, болезненный, божественный, живой, настоящий мир — и взлетел. А сероглазая женщина, моя повзрослевшая школьная растрепанная синица, стояла рядом и молча смотрела. Нет, я не любил ее. Я не любил никого. Не хватало времени, сил, воздуха — вместить сущее, немилосердно разрывающее душу. Как мал человек, но как огромен замысел. Лены, Светы, Даши, Маши, руки, плечи, губы, прикосновения, поцелуи, нежность, секс — все это становилось вторичным на фоне великого механизма созидания в тесных для него застенках человеческой плоти.

Подобно греку, у которого было столько же богов, сколько источников в его стане, или персу, у которого было столько же голов, сколько он видел звезд на небе, - француз насчитывает столько же королей, сколько замечает виселиц!

Тихие ливни журчат, сильные грады стучат, Мчатся над сушей чеканной в когтях урагана, Который чернеет в бездонной дикости океана. В белизну облаков тугогрудых ныряют холмы. Но над зверством стихий ты всегда улыбаешься так беззаботно, Находя невредимым бессмертье свое, — Ровно так же, как солнце всегда находит тебя на песке, Ровно так же, как небо всегда находит здоровое, голое тело твое.

В тебе пляшет нерожденная вселенная. Я касаюсь ладонью твоей груди, я чувствую ее. В тебе танцует предельно обнаженный, яростный мир. Он дышит в такт моему сердцебиению, но... Мое сердце — это хаотичность пульса, нервная аритмия жизни, больные судороги стареющего неба. Мир в тебе безумен. Мир в тебе принадлежит мне. Мир в тебе дрожит и прогибается под моей рукой, и линия горизонта рвется. Я смотрю в твои глаза. Сейчас в тебе восходит солнце. И, возможно, я тысячу раз не прав, когда тащу тебя за руку на крышу, где тяжелые звезды задевают мурчащим брюхом торчащие тут и там антенны.

 Небо разверзается надо мной, и нет в нем ни рая, ни ада, только бесконечная скорбь смерти. Смерти простой и не страшной, состоящей только из струй крови и хруста ломаемых хрящей. Смерти обыденной, как секс, который тоже пугает в детстве, пока не вырастаешь, и не становится понятно, что тем, чего ты боялся, занимаются все. 

Могут сказать, что школа обязана преподать ученику «несомненные» и «твердо установленные основы» современной науки, а не сеять в его неокрепшие мозги сомнения, противоречия и скепсис. Верно. Но при этом не следует забывать, что все эти «твердо установленные основы» сами есть не что иное, как результаты трудного поиска, не что иное, как с трудом обретенные ответы на когда то вставшие (и поныне понятные) вопросы, – не что иное, как разрешенные противоречия. А не «абсолютные истины», свалившиеся с неба в головы гениев; жареного рябчика кто-то ведь должен был поймать и зажарить.