Цитаты про море и океан

— А давайте выпьем, Дринкинс. — Сэр, давайте чокнемся. — Дринкинс, мы и так чокнутые. Давайте я скажу тост. За нас — за тех, кто в море. — А при чем здесь море? — Как? Вы что забыли, Дринкинс? Мы же падаем в океан.

 — Ваша планета очень красивая, — сказал он. — А океаны у вас есть?— Этого я не знаю, — сказал географ.— О-о-о… — разочарованно протянул Маленький принц.— А горы есть?— Не знаю, — сказал географ.— А города, реки, пустыни?— И этого я тоже не знаю.— Но ведь вы географ!— Вот именно, — сказал старик. — Я географ, а не путешественник. Мне ужасно не хватает путешественников. Ведь не географы ведут счет городам, рекам, горам, морям, океанам и пустыням. Географ — слишком важное лицо, ему некогда разгуливать. Он не выходит из своего кабинета. 

По зеленой глади моря, По равнине океана Корабли и капитаны, Покорив простор широт, Мира даль деля на мили, Жизни даль деля на вахты, Держат курс согласно фрахта в порт, в порт! Море, море, мир бездонный, Пенный шелест волн прибрежных, Над тобой встают, как зори, Над тобой встают, как зори, Нашей юности надежды.

Понимаешь, настоящий путь никогда не бывает движением по прямой. Это тебе не поездка на амобилере на ярмарку в Нумбану. Нет движения вперед, нет пункта назначения, в который надо прибыть. Это куда больше похоже на прогулку по берегу океана в шторм. Одна волна сбивает тебя с ног и уносит тебя в открытое море, а другая выбрасывает на берег. Нет никакой цели, никакой Нумбаны, никакой ярмарки – ничего!

«Тот, кто пускается в битву с многоголовой гидрой человеческой природы, должен заплатить за это целым морем страданий, и его семья должна платить с ним наравне! И только хватая последние глотки воздуха перед смертью, ты поймешь, что твоя жизнь была лишь каплей в бескрайнем океане!» Но что есть любой океан, как не множество капель?

Да, приятно Но вскоре после выхода в море Стало ясно, что их капитан Из моряцких наук знал единственный трюк - Балабонить на весь океан.

Мысль, что я абсолютно один, сводит меня с ума. Это как роды. Все обрезано. Все отделено, вымыто, зачищено; одиночество и нагота. Благословение и агония. Масса пустого времени. Каждая секунда наваливается на вас, как гора. Вы тонете в ней. Пустыни, моря, озера, океаны. Время бьет, как топор мясника. Ничто. Мир. Я и не я.

- Ваша планета очень красивая, - сказал он. - А океаны у вас есть? - Этого я не знаю, - сказал географ. - О-о-о - разочарованно протянул Маленький принц. - А горы есть? - Не знаю, - сказал географ. - А города, реки, пустыни? - И этого я тоже не знаю. - Но ведь вы географ! - Вот именно, - сказал старик. - Я географ, а не путешественник. Мне ужасно не хватает путешественников. Ведь не географы ведут счет городам, рекам, горам, морям, океанам и пустыням. Географ - слишком важное лицо, ему некогда разгуливать. Он не выходит из своего кабинета.

Я изведала множество миров, в которых океаны взрастают до небес... Была и там, где Солнца тонут под землёй. Везде мой дом, и дома нет нигде. Вселенной вздох зовёт к морям обратно.

 Почему слезы соленые? Этот вкус невозможно спутать ни с каким другим. Даже не верится, что одна железа вырабатывает столько соленой воды. А если собрать слезы всех тех, кому жизнь солона, возможно, образовалось бы море — а то и океан. 

 Любовь награждает стабильностью. Не той общепринятой стабильностью с устоявшимся жизненным распорядком– здесь есть необычайное спокойствие и уверенность в том, что та самая половинка, в поисках которой прошел огонь, воду, сотни медных труб, найдена. Настоящая любовь, в отличие от влюбленности, не может быть шумной и импульсивной. Настоящая любовь, словно новорожденный ручей, прокладывает свое собственное течение. Спокойно бежит в выбранном направлении, своевременно вливаясь в озера, моря, океаны… 

Его поразило, что море синее, что оно ревёт не умолкая, — словом, всё самое банальное, чем может поразить океан, но если б ему в ту минуту сказали, что всё это банально, он только ахнул бы от изумления.

— Вы-то, я полагаю, не страдаете от одиночества? — Как вам сказать... Вокруг тебя вроде бы море людей. Знакомые, не очень знакомые, а всё равно — океан одиночества. И телефон молчит. Выходишь вечером на кухню и хочется курить или писать... писать стихи. — Вы тоже пишите стихи? И тоже на кухне? — Да, кухня — кабинет неприкаянных. Особенно ночью. Весь мир спит, кроме тебя, только Луна светит.

 Нельзя запретить мысли возвращаться к определенному предмету, как нельзя запретить морю возвращаться к своим берегам. Моряк называет это приливом, преступник — угрызениями совести. Бог вздымает душу, как океан.