Цитаты про книги без мата для женщин

 Ибо закон – не юриспруденция, не толстенная книга, забитая параграфами, не философские трактаты, не напыщенные бредни о справедливости, не истрёпанная фразеология о морали и этике. Закон – это безопасные дороги и тракты. Это городские закоулки, по которым можно прогуливаться даже после захода солнца. Это гостиницы и корчмы, из которых можно выйти в сортир, оставив кошелек на столе, а жену у стола. Закон – это спокойный сон людей, знающих, что разбудит их пение петуха, а не красный петух! 

Из любопытства люди совершают странные и опасные, вещи. Пандора открыла доверенный ей ларец, жена Синей Бороды вошла в запретную комнату, учёные расщепили атом. Куда ни посмотришь – сплошные беды из-за этого любопытства. И если в древности опасность грозила лишь самим любопытным, то последнюю сотню лет – всему человечеству. Один любопытный учёный становится опаснее целой армии. Мне даже казалось, что природа опомнилась и дала задний ход… люди стали все меньше и меньше любопытничать. Их перестала интересовать наука. Люди полюбили все обыденное и привычное.

Эллен. Моя жена: я чувствую, что понимаю ее хуже, чем иностранного писателя, умершего сто лет назад. Это аберрация или это нормально? Книги говорят: она сделала это, потому что Жизнь говорит: она сделала это, потому что сделала. Книги — это где вам все объясняют; жизнь — где вам ничего не объясняют. Я не удивляюсь, что некоторые люди предпочитают книги. Книги придают жизни смысл. Единственная проблема заключается в том, что жизни, которым они придают смысл, — это жизни других людей, и никогда не ваша собственная.

Его метания по свету, поиски счастья, ужасная рана на виске Загрея, эта мешанина из мозгов и костей, тихие благодатные часы в «Доме перед лицом Мира», его жена, его надежды и боги — все это предстало перед ним подобием неизвестно почему полюбившейся истории, чужой и вместе с тем близкой, показалось чем-то вроде книги, затронувшей самые сокровенные струны его сердца, но написанной кем-то другим. Впервые в жизни он чувствовал себя причастным к одной-единственной реальности: то была тяга к риску, жажда силы, инстинктивное осознание своего родства с миром.

И я знакомил людей между собой. Я посадил Бодлера на плот вместе с Геком и Джимом. И очень хорошо, ему не вредно оказалось. А порой я осчастливливал печальных. Китсу я дал жениться на Фанни, пока он еще не умер. Спасти его совсем мне не удалось, но видели бы вы их в брачную ночь, в дешевеньком римском пансионе! Для них он стал волшебным замком. Книги входили в мои мечты, а порой и сам я мечтательно входил в свои книги.

Как бельишко на ветру...Тему я нашел стиху, выйдя в садик поутру,Как колышется бельишком жизнь мужчины на ветру.Две хозяйки протянули две веревки меж рябин,И развесили сушиться там белье из двух корзин.Две хозяйки – дело в них, руки разные у них,Руки чьи белье стирали, вот об этом этот стих.Глянул я на то белье, вижу – разное белье,И по качеству простирки, и как выглядит оно.А причем здесь жизнь мужчин и белье из двух корзин?А к тому, что после свадьбы нет свободы у мужчин.Муж, конечно, все же муж и спасет от зимних стуж,Если - не любитель яблок и не оббиватель груш.Но не знает, бедолага, н

- Вот они, твои люди: пацаны зарезали друга из-за велика. Вот еще неплохо: студентка сына новорожденного в мусоропровод спустила. О, а это как тебе? Отец дочь годами насиловал, а мать знала – и молчала. Ты лучше расскажи, как можно собственного сына в «дурку» сдать? - Рот закрой. - Что ж ты про это не пишешь? Ты же это прочувствовал. - Я Я просто много пил. Раньше. Паша родился с сильными нарушениями. Я Жена сразу отказалась и ушла. Я Я забрал его домой. Я Думал, что справлюсь. Я тогда первую книгу заканчивал. Он, видимо Ему больно было. Он все время кричал.

Как только ты приступаешь к книге, все остальные оказываются на другом конце галактики. Никогда я не писал для своих жен, для матери, для отца. Знаешь, почему авторы пишут, что посвящают книги своим близким? Потому что в конце концов масштабы собственного эгоизма начинают их пугать.

 Я прожил с первой женой три года. Она была настоящая леди, имела тысячу пятьсот фунтов в год, и мы давали званые обеды в нашем красном кирпичном домике в Кенсингтоне. Она была очаровательной женщиной; все так утверждали – адвокаты и их жены, которых мы угощали обедами, баловавшиеся литературой биржевые маклеры и подававшие надежды юные политики; ох, какая это была очаровательная женщина! Она заставляла меня ходить в церковь во фраке и в цилиндре, водила на концерты классической музыки, особенно же она любила воскресные лекции.

Там, в книгах про корабли, есть много про мужские иллюзии, амбиции И есть описания! Да, да, описание мужчин в том состоянии, в котором женщины мужчин никогда не видели. Описание того, как они, мужчины, умирали. Умирали в бою. Если бы женщины прочитали Эти книжки, то им, может быть, стало бы лучше и легче. Может быть, они бы большей надеждой смотрели на нас Да, вот лично на меня. Но я попытался пересказывать своей жене и сразу понял, что всем Этим кораблям в семье не место. А если начать рассказывать то же самое каким-то знакомым женщинам случайным попутчицам Ну понятно!..

Алкоголь, как и другие некоторые вещества, в кино и книгах нужны для создания образа персонажей. Лично я так думал. В образе Балбеса, по крайней мере, в первых фильмах, высмеиваются пороки советского общества. Макс Пейн пьёт, потому что у него семью убили. И он сломался. Женя Лукашин выпил и попал в дурацкую ситуацию. А все эти люди в фильме зачем пьют? Уважаемые создатели этого фильма, процесс употребления алкогольных напитков сам по себе не является гэгом!

 Осел, знаешь, ты даже можешь словить кайф от этого поступка, а вот мне очень хотелось получить высшее образование! Очень неплохо жить в книжном магазине, окруженным кипами книг, но я планирую для себя карьеру… и жену, и любовницу, и… ну, не знаю, развод, кризис среднего возраста, эректильную дисфункцию… Я буду благодарен, если ты будешь держать свои комплексы и свой детский нигилизм при себе! 

— Я принес тебе церемониальный меч. — Чтобы я упал на него грудью? — Что с тобой? — Тебе не понять, Мерлин, ты не представляешь, каково это — знать, что ты не можешь изменить свою судьбу. — Судьба... вещь жестокая. Ты будто в ловушке — тебе кажется, что всю твою жизнь спланировали вместо тебя. И ты спрашиваешь себя: а верно ли, что судьба знает, что для тебя лучше? — И откуда ты это все знаешь? — ... в книге прочел. — И что бы эта «книга» сказала мне? Стоит ли мне жениться? — Не мне давать вам совет, сир. — Я спросил — ты обязан ответить. — Если тебе интересно знать, что я думаю...

Любовь на всю жизнь – она либо помогает писать книги, либо не мешает работать, путешествовать, жениться и выходить замуж и производить детей. Она, пожалуй, мешает самому главному – быть счастливой. Но этому мешает многое.