Добрые цитаты про быть вместе для взрослых

— Передай, пожалуйста, масло, — просит меня мама и поворачивается к отцу. — А ты знаешь, что такое фельчинг? (...) — Фельчинг, — говорю я, понизив голос, — фельчинг — это когда мужчина трахает тебя в задницу, не надев резинки, кончает и высасывает из твоего заднего прохода собственную теплую сперму. Вместе со всем, что к ней примешивается — смазкой и испражнениями. Вот что такое фельчинг. Он может быть дополнен страстным поцелуем в рот, во время которого твой партнер отдает тебе все, что только что высосал. Тишина. (...) Отец откашливается.

  — Как насчет секса? — Ну, это будет непросто. Мы работаем вместе, я старше, но возможно тебе это нравится. — Я имела ввиду, что у него может быть сифилис. — А-а. Хорошая отмазка. 

 Просто пробегает мимо, пролетает, исчезает в тумане Счастье, и вместо него, я в поисках денег в кармане, Хочу купить себе дешевые заменители, Любовь – секс, мечты – наркотики, пластмассовые спасители Моей души, такой же пустой, как и мои карманы Приходится искать ещё другие выходы из этой драмы И хочется заставить себя поверить в дешевые сказки О том, что ты из другого мира, должен быть, как герой в маске Но, сука, теория жизненной вероятности Вписала тебя в совсем иные крайности… 

 — Передай, пожалуйста, масло, — просит меня мама и поворачивается к отцу. — А ты знаешь, что такое фельчинг? (…) — Фельчинг, — говорю я, понизив голос, — фельчинг — это когда мужчина трахает тебя в задницу, не надев резинки, кончает и высасывает из твоего заднего прохода собственную теплую сперму. Вместе со всем, что к ней примешивается — смазкой и испражнениями. Вот что такое фельчинг. Он может быть дополнен страстным поцелуем в рот, во время которого твой партнер отдает тебе все, что только что высосал. Тишина. (…) Отец откашливается. 

Можно было сто тысяч раз проходить, и всегда эскимос ловил рыбу и двух уже поймал, птицы всегда летели на юг, олени пили воду из ручья, и рога у них были все такие же красивые, а ноги такие же тоненькие, и эта индианка с голой грудью всегда ткала тот же самый ковер. Ничто не менялось. Менялся только ты сам. И не то чтобы ты сразу становился много старше. Дело не в том. Но ты менялся, и все. То на тебе было новое пальто. То ты шел в паре с кем-нибудь другим, потому что прежний твой товарищ был болен скарлатиной. А то другая учительница вместо мисс Эглетингер приводила класс в музей.

Да, подлинные ***ливые ***и прекрасны. Женщина-***ь увеличивает количество добра в мире, а мужчина-***ь - это вообще воин света с джедайским сияющим ***м наперевес. Но есть ***и другого рода, к сексу отношения не имеющие. Это может быть самый положительный супруг, который рассказывает каждой встречной про жену-дуру, неряху и лохушку, намекая между делом «мне бы нормальную бабу…». Или женщина, опускающая своего мужчину в глазах друзей - «мой-то лузер ни на что не годен».

Каково это - быть актёром? Возможно, больно. Проживать насквозь, невыразимо, невыносимо, многие жизни, расписывать изнанку собственного сердца чужими страстями, трагедиями, взлетать и падать, любить и умирать, и вновь вставать, унимать дрожь в руках, и снова начинать новую жизнь, снова плакать, сжимая в бессилии кулаки и смеяться над собой. Изредка приподнимая край маски, уже не для того, чтобы вспомнить своё собственное лицо, а лишь затем, чтобы сделать глоток свежего воздуха, не пропахшего гримом. Больно Но в то же время - прекрасно.

Его поколение заботилось о своих детях, родители рано возвращались домой, и если у них был собственный дом и они могли провести две недели отпуска вместе с детьми, они уже считали себя счастливыми. Но моё поколение выросло, поставив на первое место в списке необходимых приобретений кусок личного, индивидуального счастья. Именно поэтому мы трахаемся на стороне, маемся дурью и гадим на всём своём жизненном пути с такой настораживающей регулярностью. Мое поколение жаждет красивой жизни. С чего бы нашим детям быть другими?

— В этом-то и ошибка, что мы привыкли думать, что прокуратура, судейские вообще — это какие-то новые либеральные люди. Они и были когда-то такими, но теперь это совершенно другое. Это чиновники, озабоченные только двадцатым числом. Он получает жалованье, ему нужно побольше, и этим и ограничиваются все его принципы. Он кого хотите будет обвинять, судить, приговаривать. — Да неужели существуют законы, по которым можно сослать человека за то, что он вместе с другими читает Евангелие?