Цитаты про тяжесть на душе без мата

Летом силу копим...Кончается лето, печально душе,Незавершенность, как мало успел я.Весь отдаюсь предосенней хандре,Ищу в ней разгадку, благоразумье.Всё золота ждем,что с дерев упадет.Зашуршит листва под ногами.С тоскою смотрю на пустой кошелекИ шуршу сам своими долгами.Долг пред матерью и пред отцом,Долг пред сыном и перед дочкой,Долг пред всеми,оставаясь глупцом,На колени с такой заморочкой???………………………………………Всяко было .Сгибалась спина,Изогнувшись под тяжестью ноши.Распрямился.

Быть одиночкой – значит быть неуязвимым – тебе не сделают больно, никогда не причинят страдания, потому что ты никого не любишь. Ты не испытываешь страха, потому что бояться тебе не за кого. Абсолютное одиночество – это абсолютная свобода. А быть свободным – это прекрасно, не так ли? Но иногда… иногда возникают такие моменты, когда накатывает беспросветная тоска, и тяжесть в груди, и хочется плакать, но ты не можешь этого, потому что не умеешь… И пустота… серая, гадкая пустота у тебя на душе.

Мы из тех, кто теплому дому предпочел перекрестья путей. Мы привычно называем кроватью верхнюю полку купе, мы курим на корточках в холодных тамбурах, мы молимся богу путешествий и играем на гитаре проводницам, жрицам храма поездов. И точно зная, что человека в дороге убаюкивает стук колес, мы его уже не слышим.

Путь к БогуПрибавил весом увалень январь,Как пироги, растущие на кислом.Подёргай за верёвки, пономарь,Плесни на мир одушевлённым смыслом.О, Господи, ещё не знаешь ты,Что складень твой огородили сквернойСвидетели неистовой вражды,Паломники любви неимоверной.Покатится волною благовестОт куполов по белым перелогам,И вновь напомнит деревянный крестСвоё предназначение во многом.Под тяжестью брезентовых небес,Мерещатся томатовые пятнаСвидетелям чужих кровавых месс,Паломникам любви невероятной.Оступимся, и глазом не моргнём.Час От часу не легче, но, послушай,То первое крещение огнёмНисколечко не о

Когда я мрачен или весел, Я ничего не напишу. Своим душевным равновесьем, Признаться стыдно, дорожу. Пускай, кто думает иначе, К столу бежит, а не идет, И там безумствует, и плачет, И на себе рубашку рвет. А я домой с вечерних улиц Не тороплюсь, не тороплюсь. Уравновешенный безумец, Того мгновения дождусь, Когда большие гири горя, Тоски и тяжести земной, С моей душой уже не споря, Замрут на линии одной.