Цитаты про привязанность к человеку

Чем больше у человека привязанностей, тем обременительнее для него жизнь и тем больше он страдает, когда приходится с ней расставаться.

Любовь начинается тогда, когда заинтересованность «перерастает» стадию объективной оценки и превращается в личную склонность, а объект – уже не просто вещь или человек, оцениваемые сами по себе, но предмет привязанности.

 Очень часто — и не только в обыденном словоупотреблении — садомазохизм смешивают с любовью. Особенно часто за проявления любви принимаются мазохистские явления. Полное самоотречение ради другого человека, отказ в его пользу от собственных прав и запросов — все это преподносится как образец великой любви; считается, что для любви нет лучшего доказательства, чем жертва и готовность отказаться от себя ради любимого человека. На самом же деле любовь в этих случаях является мазохистской привязанностью и коренится в потребности симбиоза.

Мы только женщины — и, так сказать, «увы!» А почему «увы»? Пора задеть причины. «Вино и женщины» — так говорите вы, Но мы не говорим: «Конфеты и мужчины». Мы отличаем вас от груши, от халвы, Мы как-то чувствуем, что люди — не ветчины, Хотя, послушать вас, лишь тем и отличимы, Что сроду на плечах не носим головы. «Вино и женщины»? — Последуем отсель. О женщина, возьми поваренную книжку, Скажи: «Люблю тебя, как ягодный кисель, Как рыбью голову! Как заячью лодыжку! По сердцу ли тебе привязанность моя? Ах, да! Ты не еда! Ты — человек! А я?»

 — В людях много всего перемешано, — сказал Арси. — Есть такое, что нельзя назвать просто добром и злом или законом и беззаконием. Есть еще предубеждения, причуды, привязанности, суеверия, привычки, воспитание, союзы, гордость, общество, устои, враждебность, предпочтения, ценности, религия, обстоятельства, настроения, упрямство, честь, месть, ревность, досада… тысячи обстоятельств, из прошлого и из настоящего — и от них зависит, как какой-то человек поведет себя в определенной ситуации. 

Знаешь, наша привязанность к человеку может происходить из трёх зон. Из головы, из сердца и из низа живота. Ты его.. откуда любишь?

Нет ничего глубже и долговечнее зависти и вражды. Человек живёт в бездомном мраке этих эмоций... и там он вечно противостоит своей грешной судьбе. Можно ли в нашем мире избежать греха привязанности к другому человеку?

Насколько оправданно понятие «друг»? И насколько оправданно понятие «враг»? Предположим, кто-то переходит улицу и чуть не попадает под машину. Разве сейчас, когда чья-то жизнь может оборваться, словно сон, стоит питать ненависть к кому бы то ни было? И стоит ли цепляться за привязанность? Перед лицом смерти все наши привязанности, предубеждения и ссоры теряют смысл. Различие между мной и человеком под колесами автомобиля лишь в том, что он только что отчетливо осознал неизбежность конца, а я нет. Сейчас или позже, но это случится и с ним, и со мной.

 Не тот критик, кто замечает досадные ошибки, не человек, указывающий сильной личности на ее промахи или недостатки. Уважение вызывает находящийся на арене борьбы человек, чье лицо испачкано пылью, потом и кровью, кто храбро борется, искренне заблуждается, совершает промахи и ошибки, потому что без них не совершить ни одного достойного поступка. Этот человек познал сильную привязанность, тратит свои силы на настоящее дело, он испытал торжество подлинного триумфа.

 Конечно же, это не была любовь. Чем бы это ни было – любовью это точно не было. Неужели есть на свете хоть один человек, могущий со всей ответственностью заявить, что такой-то (или такая-то) – моя первая любовь?! Первой, второй и двадцать пятой в периоде может быть влюблённость. Страсть. Похоть. Привязанность. Зависимость. Любовь же – она всегда одна. Первая – она же последняя. И она либо случается – и тогда уже никогда не кончается. Либо нет. И так и не познавшие её – мучаются расстановкой любовей по порядковым номерам. Осадочек всегда остаётся там, где не было любви. 

Любовь измеряется мерой прощения,Привязанность болью прощания,А ненависть силой того отвращения,С которым мы помним свои обещания.И тою же мерой, с припадками ревности,Тебя обгрызают, как рыбы-пирании,Друзья и заботы - источники нервности,И всё-то ты знаешь заранее…Кошмар возрастает в пропорции к суммеРазвеявшихся иллюзийТы это предвидел, ты благоразуменИ взгляд своевременно сузил,Но время взрывается. Новый обычайРодится как частное мнение.Права человека по сущности птичьи,А суть естества - отклонение.Свобода- вот ужас!

 Платоническая любовь – это высочайшая форма привязанности, известная человеку. 

 Человек любит свою мать, почти не сознавая, не чувствуя, потому что это так же естественно, как сама жизнь, и лишь в момент последнего расставания замечает он, как глубоки корни этой любви. Никакая другая привязанность не сравнима с этой, потому что все другие — случайны, а эта врожденная, все другие навязаны нам позднее разными житейскими обстоятельствами, а эта живет с первого нашего дня в самой нашей крови.

в раннем детстве (как, быть может, и после смерти) человек идет сразу во все стороны, поэтому можно считать, что его еще нет; личность возникает позже, когда появляется привязанность к какому-то одному направлению.