Цитаты про понять без пошлости для мужа

— Мне кажется, я начинаю разбираться в этом.— Серьёзно? Все, что я понял за эти два часа, это то, что американские мужики обожают пиво, бегают по маленькому чаще обычного и у них проблемы с эрекцией.— Смотри игру, а не рекламу, Радж!

Слушай, Лен, у тебя три мужа было. У меня один. И всё-таки я поняла, что муж отличается от остальных мужиков только тем, что в доме стоят его вещи и в постели можно не надевать презерватив. А всё остальное — клюква. В трудную минуту сдадут они все одинаково...

– Жантий, ты знаешь, когда я тебя полюбил? – В тот вечер, когда предложил подвезти меня до дома. – Нет, с самого первого дня. Было шесть часов утра, и твоя стажировка только начиналась. Я заказал омлет, а мне принесли глазунью. Я хотел бекон, а мне подали окорок. (...) Когда я встал, ты испугалась, как газель, почуявшая запах льва, и прошептала: «Господин, я сегодня первый день на стажировке. Надеюсь, вы меня простите. Я перечитала заказы. Вы хотели бекон и омлет. Почему вы ничего не сказали? Спасибо». Ты говорила, не поднимая глаз.

Да уж, сказать мне нечего. В конце концов, я — солдат, а не чёртова кинозвезда, чтобы трещать обо всём на свете. Всё, что я могу — это следовать приказам и выполнять свою работу. И сейчас всё, что мне нужно, так это проторчать тут ещё пару недель, и я ухожу. Я уже давно хотел съездить на рыбалку. Пойми, мужик. Армия — она... Эх! Армия уже не та, что прежде. Я думал, что прослужив в «Плохой Роте», я быстро скоротаю остаток службы.

Разумная, но нелогичная человеческая натура заставляет две нации состязаться и бороться друг с другом, даже когда их не вынуждает к этому никакая экономическая причина; она подталкивает к ожесточенной борьбе две политические партии или религии, несмотря на поразительное сходство их программ всеобщего благополучия; она заставляет какого-нибудь Александра или Наполеона жертвовать миллионами своих подданных ради попытки объединить под своим скипетром весь мир. Примечательно, что в школе мы учимся относиться к людям, совершавшим все эти дикости, с уважением; даже почитать их как великих мужей.

У меня однажды была замечательная ситуация на спектакле. На первом ряду сидели муж с женой. Они смотрели-смотрели, и вдруг жена, ни слова не говоря, развернулась и — бац: залепила мужу по роже увесистую пощечину, наотмашь, со всей силы. И он голову спрятал, отвернулся. А она дальше смотрит. Значит, так: история из спектакля совпала с ними, с их жизнью… Я понял, что точно попал в цель, в этот нерв.

Написал другу смс: Предки уехали, девкам звонил, приедут по любому, пиво уже закупил. Захвати контрацепцию. Случайно отправил папе. В ответ: понял, сейчас приеду, водку будете?

По-моему, один из супругов должен совершенно отречься от себя, пожертвовать не только своей волей, но и своими мнениями; должен смотреть на все глазами другого, любить все, что любит другой, и т. д… Какая мука, какая горькая жизнь, если соединяются с тем, кого ненавидят!.. Но зато какой неисчерпаемый источник счастья, когда покоряешься тому, кого любишь. Каждое самоотречение — новая радость; приносишь в одно и то же время жертву богу и супружеской любви, выполняешь долг и получаешь счастье… Но как нужно любить мужа, чтобы понять это, и делать все, чтобы медовый месяц никогда не кончался.

— Вот теперь — я знаю. — Что? — Почему у Катарины с Петером сущий ад... — Вот как? — Они говорят не на одном языке, им нужно их слова переводить на третий, понятный язык, чтобы они поняли их смысл. — По-моему, всё дело в деньгах. — Нет, если бы они говорили на родном языке и доверяли друг другу, то деньги не играли бы никакой роли. — Ты со своими языками... — Я ежедневно сталкиваюсь с этим на работе.

Я не шляюсь по бильярдным. Не играю в покер. И не хожу на спортивные матчи. Для меня даже по телевизору смотреть спорт — это пытка. Могу сходить на «Доджеров» (главная бейсбольная команда Лос-Анджелеса. — Esquire), потому что игра там менее важна, чем пиво и публика. Чего не могу понять, так это того, что средний американец не может три часа отсидеть в кино, но может четыре часа смотреть идиотский футбольный матч.

На пути к собственной Голгофе...До рассвета ещё пол пачки,Ночь долга на исходе года, И уже ничего не значит,За окном эта непогода,На пути к собственной Голгофе,В одиночестве горделивом,Я пол-литра в хрустальном штофе,Разбавляю чуть теплым пивом,Я себя ненавижу за страх,Я казню себя за измены,И за слезы в чужих глазах,И за вскрытые кем то вены,Только голову не поднять,Неуклюже сутуля плечи,Сам себя не могу понять,В этот ветреный, мерзкий вечер...

— Сказать, как я поняла, что Эрни и есть тот единственный? — Конечно. — Только никому не говори, это секрет. Дочь Эрни Кэролан – не его дочь. Жена Макси родила ее от первого мужа. Потом у них появилась Коуди и она решила уйти. Но брать Коуди она не хотела, как и Кэролайн. И тут она узнает, что Эрни решил оставить ребенка у себя. У Эрни была ярко-красная Камаро 67 года, просто красавица. Это был козырь. И он отдал за ее дочь свою Камаро. — О, господи. — И я поняла, что Эрни — цвет мужской породы.