Добрые приличные цитаты про покой

Как можно узнать свои пределы, пока не испытаешь их? И как можно их испытать, если ты не готов ярко провалить эти тесты?

- Ванилла, ты знаешь, что ты моя соперница? - Я не знаю, в чём мы соревнуемся, но ты выиграла, ок? Пока!

Я таю от твоих прикосновенийЯ таю от твоих прикосновений,Я сливаюсь с образом видений,Где-то глубоко в подсознаньеЯ погружаюсь в воспоминанье.Как все это до боли странно,Мы виделись с тобою пару раз,А я уснуть не могу ночамиИ слагаю стихи про нас.Как все это мне ново,Я не знал тебя совсемИ не испытывал я чувств,Я не успел сказать зачем?Я ломаю голову в догадках,Почему, со мной это случилось,Я пока не в силах разгадать,И я тону во всех этих загадках.Я ловлю себя на мысли,Я задумался всерьез о том,Почему ты так прекрасна,А я в тебя безумно влюблен

Сообщения СМИ кажутся правдоподобными ровно до тех пор, пока не освещают что-то, с чем ты знаком из личного опыта.

Истина - покой, покой - истина.

 Она всегда стелит его, когда надолго уезжает. Чтобы сразу по возвращении почувствовать себя дома. Чтобы хоть что-то напоминало, как она возвращалась к маме. Никто не ждал ее с таким нетерпением, как мама. И никто так не радовался ее возвращению. Поспит на этом белье одну ночь, потом постирает его и спрячет в шкаф. До следующего отъезда. В этой постели спит только она. Пока. Когда-нибудь, может, появится кто-нибудь стоящий и она застелит ее для них обоих. Но это когда-нибудь… 

Умный пьет до тех пор, пока ему не станет хорошо, а дурак — до тех пор, пока ему не станет плохо.

С течением времени Кроули все труднее и труднее становилось сделать что-то демоническое и при этом выделяющееся на фоне человеческих гадостей. За прошедшее тысячелетие он не раз подумывал о том, чтобы послать Вниз письмо со словами типа: «Слушайте, мы прямо сейчас можем сдаться, закрыть Дис, Пандемонеум и все прочие места и придти сюда, мы не сможем сделать с ними ничего такого, чего они сами с собой не могут сделать». А они частенько делают такое, о чем мы и подумать не могли – в основном с помощью электродов. У них есть изобретательность. И, само собой, электричество.

Жадность, как рак: пока в гроб не загонит - не отпустит.

Причина испытываемых мною при разговоре с людьми трудностей – трудностей, совершенно неведомых другим, – заключается в том, что мое мышление, вернее, содержимое моего сознания очень туманно, сам я, пока дело касается лишь меня, безмятежно и иной раз даже самодовольно успокаиваюсь на этом, но ведь человеческая беседа требует остроты, поддержки и продолжительной связности – то есть того, чего нет во мне. Никто не захочет витать со мною в туманных облаках, а даже если кто-нибудь и захочет, то я не смогу прогнать туман из своей головы – между двумя людьми он растает и превратится в ничто.

Мир — он как директор школы, он раз за разом заставляет нас делать работу над ошибками. Я имею в виду не в мистическом смысле, не как Иисус, или типа того. Скорее, как грабли! Ты продолжаешь наступать на них, снова и снова, пока до тебя не дойдёт. Эй, осторожно, там грабли! Всё, что в нас есть, всё плохое, наш эгоизм и наша готовность соглашаться с тем, с чем мы не хотим соглашаться, — это и есть наши грабли. И тут есть два пути: либо мы всю жизнь будем страдать от нежелания замечать и признавать свои ошибки, либо мы научимся замечать и признавать и исправлять их.

 Бей красных, пока не побелеют, бей белых, пока не покраснеют! 

Его «Я» возникло, когда он почувствовал, что отличается от других. Думать он пока не умел. Границы его «Я» были пунктирно обозначены случайными тычками чувств. Эти границы оказались совсем близко. Полшага – и «Я» уже кончилось.

Массы никогда не восстают сами по себе и никогда не восстают только потому, что они угнетены. Больше того, они даже не сознают, что угнетены, пока им не дали возможности сравнивать.