Эротические добрые цитаты про голову

БерсеркиКлацнули зубы по краю щита,Сердце пылает из чистого льда,Ярость безумная застит глаза,В северном взгляде - от злобы слеза.Жажду берсерка лишь кровь утолит,Мышцы буграми, как твёрдый гранит,В битву врывается, злобно рычит,Верность безумию твёрдо хранит.Кровью облит с головы и до пят,Дети и женщины в страхе кричат.Викинги в силе!

Произведения всех действительно даровитых голов отличаются от остальных характером решительности и определенности и вытекающими из них отчетливостью и ясностью, ибо такие головы всегда определенно и ясно сознают, что они хотят выразить, — все равно, будет ли это проза, стихи или звуки. Этой решительности и ясности недостает прочим, и они тотчас же распознаются по этому недостатку.

 Долг наш — заботиться о том, дабы развевался Флаг сего Мира. Но мир — это не меблированные комнаты, с которых возможно съехать, если условия в них неподходящие; мир — это крепость нашей семьи, и на башне развевается флаг; и, чем тяжелее в нём жить, тем менее мы вправе покидать его. Однако сейчас для этого требуется патриотизм более несгибаемый и возвышенный.

Если бы я была самкой европейского богомола, то заметила бы, что секс вызывает у меня больше эмоций, если я заранее отгрызу голову моему любовнику. Довольно универсально звучит, не так ли?..

Едва дело доходит до секса, мужчина и женщина словно меняются местами. Мужчина, для которого всегда важнее логика, теряет голову и целиком действует под влиянием эмоций; женщина – существо крайне эмоциональное, напротив, больше частью руководствуется разумом.

  — Женщины — истребительницы. Взять хотя бы богомола. Самка после акта любви отгрызает партнёру голову. — Типичное замечание человека, считавшего автомобиль продолжением своего члена. — А человек вообще продолжение вагины. Гол! — Мы хотя бы не такие свиньи и вечно за вами убираешь. — Откуда такая злоба? Критические дни? — Да, понятно, девушка способна злиться лишь при менструации. Ограниченные мозги. — Что, правда глаза колет? Гол! — Америка тенденциозна. Простой пример: свадебные подарки, что вручают новобрачным. Всё для кухни только невестам. — Мала плата за годы кормёжки ленивого мужа.

 В таком возрасте в голову вбиваются мысли о платонической любви, целомудрии, светлом и прекрасном чувстве. Которое толкает людей к суициду. Дочери взрослеют, похоть становится неудержимой. Первый секс, первая симпатия. Разрыв. Злоба. Обида. Смирение. К двадцати семи годам Аннет знала, что такое страдания. Знала, кому можно доверять, а кому нет. Но ее мать предпочитала напоминать о том, что должны быть внуки. Обязаны быть. Или ты становишься никем. Мамочке за тебя стыдно. Нет. Мамочке стыдно за себя, ибо она не может похвастать в телефонном разговоре достижениями своих внучат. 

Если при постановке драматической пьесы ставят на показ голых задниц, значит у режиссёра не голова, а творческая жопа.

 Заткните телефон, долой часы Пускай за кости не грызутся псы Рояли тише, барабаны об, Умершем плачьте и несите гроб. Пусть самолет кружа и голося, Он умер впишет прямо в небеса. Пусть креп покроет шеи голубей над головой И чёрные перчатки наденет постовой. Он был мне север, юг, восток и запад он, Шесть дней творения и субботний сон, Закат и полдень, полночь и рассвет, Любовь, я думал, будет вечной — яки бред! Не надо, звёзд не нужно ни черта, Луну в чехол и солнце на чердак Допейте океан, сметите лес, Всё потеряло всякий интерес. 

Воровское колечко.На руке привет ворам колечко,я по малолетки наколол.И судьба устроила дорожку,узника Сибирских лагерей.Первый срок за то что не судимый а второй за то что был судим.Голову мне на голо обрили на руки надели кандалы.Загубили гады загубили ,загубили молодость мою.Но десять пасах строго режима я с трудом но все таки возьму.Снова холод,голод и ненастье и за правду снова будут бить.На работу гнать под автоматом и овчарок на меня травить.Пейте кровь, травите гады ешьте можете мразями обложить.Но в этой жизни даже голубые на голову выше вас идут.Не сломить души вам арестантской че

И когда человек находит поддержку в религии, мы псевдотолерантно, понимающе-снисходительно, заговорщицки качаем головами. Пока нас самих как следует не тряхнет. Пока к нам не подберется поближе да не схватит ни с того ни с сего за шиворот. До этого мы слабы. Мы как Кафка, только наоборот — одетые среди голых. И поэтому нам не больно. У нас нет нерва, он аккуратно скрыт за материей плотного костюма.