Приличные цитаты про траву и небо

Людской удел в любви неодинаков. Тут что-то от цветения земли, от роста трав, от созреванья злаков. Иной росток, пожалуй бы, зачах, когда б не дождик и не солнце в небе, но вот он крепнет в солнечных лучах.

Мои самые любимые церкви — те, что лежат в руинах: трава и мусор служат им полом, а небо — вместо потолка.

Эти знакомые с детства цветы, эти запечатленные в памяти птичьи голоса, это небо, то ясное, то облачное, эти поля и луга, благодаря прихотливым зеленым изгородям так непохожие друг на друга, — все это — родная речь нашего воображения, язык, полный сложных, неуловимых ассоциаций, которые оставило нам наше пролетевшее детство. Возможно, наши утомленные души не могли бы так наслаждаться бликами солнца на густой сочной траве и лишь смутно ощущали их прелесть, если бы не солнечный свет и трава тех далеких дней, которые все еще живут в нашей душе и претворяют это ощущение в любовь.

Великая битва – это ужасно, – сказал старый рыцарь. – Но посреди крови и резни иногда есть и красота, которая может сокрушить сердце. Я никогда не забуду солнце, садящееся над Полем Алых Трав. Десять тысяч человек умерло там, и воздух полон был стонов и стенаний, но над нами небо кипело золотым, алым и оранжевым и было так прекрасно, что я заплакал оттого, что мои сыновья никогда этого не увидят.

Новый деньКак тихо...Только у осокиНегромко плещут караси.Бледнеет небо на востоке.Склонились травы от росы.Над горизонтом, не спеша,Встаёт Заря,- как хороша!Стыдливо облака зарделись,Верхушки сосен загорелись.В молочной белизне тумана,Над сонной гладью тёплых вод,Она, как девица плывёт,Рыжеволоса и румяна.В лугах устав от темноты,Едва раскрыв соцветий глазки,Дрожа и трепеща от ласки,Проснулись нежные цветы.Запели птицы...Свет и тень.На волнах блики...Новый день.

Эти летние дожди, эти радуги и тучи - мне от них как будто лучше, будто что-то впереди. Будто будут острова, необычные поездки, на цветах — росы подвески, вечно свежая трава. Будто будет жизнь, как та, где давно уже я не был, на душе, как в синем небе после ливня — чистота... Но опомнись — рассуди, как непрочны, как летучи эти радуги и тучи, эти летние дожди.

Осенние пейзажи.Солнце светит, воздух, лес, река!Осень опустилась на природу!Ветер разгоняет в небе облака!Пейзаж прилёг в реке на воду!От видов осенних глаз не оторвать!Среди дубов багровых и сосен зелёныхБерёзы склонились на водную гладь!И запах доносится веток палёных!Ещё на лугу пасутся коровы,Последние, сочные травы съедая!Рукою осталось подать до Покровы,И изморозь сядет на почву седая!В небе гусей два ключа полетели,Печально родные места покидая!Заводи рек, леса, болота опустели!Птицы подались до тёплого края!В лесу осеннем впечатляет листопад,Сравним он с танцами балета!Под шёпот ли

 Ах, возьми меня с собой туда, где лето, туда где тёмно-синий прибой стонет в объятиях ветра. Туда, где можно тр@хать кого попало, курить траву и ничего не делать, туда где небо огромное одеяло как будто разрисовано мелом. Куда ментов вообще не пускают, где солнце прыгает так высоко, что даже глаз не хватает увидеть как оно далеко. 

... вот, отдохнув в субботу, Бог окидывает последним взглядом содеянное, после чего в течение шести дней решительно предаёт небытию сначала людей, потом зверей земных, рыб, светило ночное, светило дневное, деревья, траву — и, смешав напоследок небо с землёй, удовлетворённо гасит свет. И видит, что это хорошо.

 Жизнь на Севере — суровая и трудная, и здесь как на ладони видно, кто чего стоит, все равно — будь он русским, поляком или евреем. Здесь природа одинаково относится к людям: то морозом травит, то с ума сводит, то опять-таки восхищает северным сиянием. В Соловецких записках ты можешь прочитать о моем увлечении этими людьми, с которых содрали кожу, живущими между бытием и небытием, пьющими насмерть. Если бы кожу заменить русским словом мишура, то ты был бы прав — это увлечение жизнью. Между бытием и небытием. На грани. Итак, я дошел до грани. Далее уже только лед, снег и вечная мерзлота.

Диво дивноеВстает раненное солнце,Темно-красным стал восток.Открывается оконцеВ предрассветный мир...ПотокЗаревых частичек светаКрасит ризы-небеса.Цветом утренних сонетовС неба льются чудеса.Отступает тьма.

 Лекарство иных времен, бальзам из солнечных лучей и праздного августовского полудня, едва слышный стук колес тележки с мороженным, что катится по мощенным улицам, шорох серебристого фейерверка, что рассыпается высоко в небе, и шелест срезанной травы, фонтаном бьющей из под косилки, что движется по лугам, по муравьиному царству, — все это, все — в одном стакане! 

Под небом голубым есть город золотой С прозрачными воротами и яркою звездой. А в городе том — сад, все травы, да цветы, Гуляют там животные невиданной красы: Одно, как жёлтый огнегривый лев, Другое — вол, исполненный очей, С ними золотой орёл небесный, Чей так светел взор незабываемый.

В облаках трепетал ветер, а низко над землей и болотами нависал недвижимый, благоухающий, теплый воздух. Небо дрожало, как озеро, на котором колыхались водоросли, кувшинки и бледные камыши. Утренняя заря катила по небу свою пену; она расширялась, разливалась желтыми лагунами, берилловыми лиманами, реками из розового перламутра. Уламры, повернувшись к этому огромному огню, чувствовали, как в глубине их душ поднимается что-то величественное, что заставляет петь в траве саванны и ивняках маленьких птичек.