Цитаты про сад без пошлости для парней

 Отказ от языка ассемблера был яблоком раздора в наших садах эдема: языки, использование которых приводит к растранжириванию машинного времени, греховны. Бормашина сегодня позволяет своим программистам отказаться от фигового листка. 

Сажусь на парапет, беспечно свесив ноги, и внезапно повзрослевший рыжий мальчишка-рассвет с золотыми глазами садится со мной рядом. Сейчас мы с ним почти братья. Невыносимое ночное жжение зрачков вдруг превращается в слезящиеся глаза, по-моему, от этого прозрачного дрожащего утра такие же золотые, как и у моего непутевого божественного братишки. Я смотрю этими слезящимися глазами, как мир превращается в стихи, в музыку, в картину. Как бегущая внизу по своим делам женщина в красном пальтишке внезапно рифмуется с рваным облаком, отразившемся в спокойной и на редкость прозрачной лужице.

 Анна садится в такси, я тихонько захлопываю дверцу, она улыбается мне из-за стекла, и машина трогается… В хорошем кино я побежал бы за ее такси под дождем, и мы упали бы в объятия друг другу у ближайшего светофора. Или она вдруг передумала бы и умоляла бы шофера остановиться, как Одри Хэпберн – Холли Голайтли в финале Завтрака у Тиффани. Но мы не в кино. Мы в жизни, где такси едут своей дорогой. 

Кто ставит высокие цели, тот сталкивается с проблемой энергичности. Кто не ставит цели совсем, тот даже не задумывается о дополнительной подзарядке. А зачем она, когда после работы он садится на кресло, включает телевизор и открывает бутылочку пива? Ему бы быстрее проводить этот день, лечь спать, и с неохотой встать рано утром на работу. Что не день, то День Сурка. А таких людей на самом деле очень-очень много.

Они изменяют нам... Изменяют, пока мы ходим по магазинам, покупаем порошок, чистящее средство для унитаза, еду... Они изменяют нам... Они изменяют нам, пока мы выходим на парковку, тащим на себе миллион пакетов, садимся в машину... Они изменяют нам, пока мы едем домой, пока мы глохнем на наших старых машинах... Они изменяют нам, даже если мы никогда не глохнем. Они изменяют нам, пока мы работаем, пока мы отдыхаем, пока мы едим, ходим, разговариваем, молчим, стареем... Они изменяют нам постоянно. Проще сказать, когда они нам не изменяют.

Утро – самое отвратительное время суток. Я его ненавижу. Особенно зимой. Я не знаю, где старик Пушкин брал эти лучи солнца, освежающий морозец и пение зимних птах. Не исключено, что он уже с утра начинал бухать, а через бокал шампанского любое время суток очаровательно. Я встаю, подхожу к окну. «Вечор ты помнишь? Вьюга злилась. А нынче посмотри в окно». Посмотрел. Вечор был всяко лучше. Точнее, никакой разницы нет. На улице темно, понурые люди чистят машины, ведут детей в детские сады и школы и спешат на работу. Никто этому утру не рад.

- Скорей в машину! Садитесь! - С вампирами не ездим. - Ну тогда оставайтесь здесь! - Тогда - ездим.