Приличные цитаты про боль в сердце для женщин

Что стало бы с литературой без человеческой глупости и без греха? И что такое писательская работа? Ведь быть писателем — это значит добывать себе пропитание, роясь в мусорной куче людского горя.

Странно, но ту страшную разлуку с девушкой он переживал куда дольше и труднее, чем вечную, по всей вероятности, разлуку с отцом. Правда, потом в боях, в кровавой сумятице фронтовых будней часто забывал о ней, чтобы совершенно неожиданно где-нибудь на ночлеге, в тихую минуту перед щемящей неизвестностью предстоящего боя вдруг вспомнить до пронзительной боли в сердце. Он никому не рассказывал об этой своей первой и, наверно, последней, такой скоротечной любви, знал, чувствовал: у других было не легче.

… А правда, мы всё же немножко похожи? И ты не влюблён, Да и я вроде тоже. С другими людьми эту жизнь коротая, И ты не страдаешь, И я не страдаю. И это уж точно не Ваша забота, Кто будет встречать меня после работы. И мне наплевать - нет ни злости, ни гнева - На бабочек этих твоих однодневок. … Но знаешь, всегда с небольшим интервалом Они уходили, а я - оставалась. Я просто - была. Просто есть. Без подвоха. Когда тебе грустно, когда тебе плохо И больно. Когда, ненавидящий жалость, Ты просишь, чтоб я твою руку держала.

Горюшко холодное...Мне холодно… И, вроде, чёрт бы с ним…Но холод мой никак не объясним!Температура явно ни при чём,И боль над левым кружится плечом…Быть может, я у Старой на крючке?Вчера цветок раскрылся на дичке(Хотя весна ещё за тыщи вёрст…)Жена меня назвала Селивёрст…(Хотя прекрасно знает, как зовут!)Мне кажется, лукавый где-то тут…Вон, из подполья выглянула мышь,И режет уши мертвенная тишь…Зелёный свет приклеился к окну,И медленно втекает в тишину…Мне хорошо, и, кажется, тепло,Как будто я упал к сове в дупло,И тёплые совиные крылаЗакрыли вдруг отверстие дупла!Ты где, жена?

Имя «жена», увы, другой он даритПодол ее фиалкового платья, красиво плыл за ней по мостовой.Накидка заменила ей объятья, а собеседника случайный постовой.Москва блистала звездами на небе, прохладный ветер веял тишину.«В душе по-прежнему я вольный лебедь, я без него, конечно, проживу»вдали виднелись пары, силуэты, отрывком, доносился женский смех.Протяжно впитывали губы сигареты, бурча «это мой самый страшный грех»Ей шел, примерно год двадцать девятый, на вид казалось юной и степной.«Когда-то я жила с одним солдатом, наивной до смерти была, и молодой.Ах, сударь, память - сердце только старит