Приличные цитаты про ум без пошлости

Великие умы обсуждают идеи, средние умы обсуждают события, а мелкие людей.

Ну а в плане моральных качеств... Что тут скажешь? Красив, умен, благороден, улыбчив, приятен в общении, всегда готов протянуть нуждающемуся руку помощи... И всё это, увы, не про него.

Kогда я думаю о годах, мне всегда приходит на ум, в известном смысле даже преследует меня, бальзаковский образ шагреневой кожи. Помню, читая эту книгу, я переживал вместе с Рафаэлем чувство ужаса, обнаружив, что талисман, символизирующий его существование, съеживается при каждой желании. Но на деле, жизнь изнашивается не от желаний, она иссякает, даже если ничего не желать. Тридцать лет, сорок, пятьдесят. И поразительно, что на каждом повороте время приобретает трагическое ускорение. Хочется закричать: остановись, остановись, не беги так стремительно!

Кто честной бедности своей Стыдится и все прочее, Тот самый жалкий из людей, Трусливый раб и прочее. При всем при том, При всем при том, Судите не по платью. Кто честным кормится трудом, Таких зову я знатью. Настанет день и час пробьет, Когда уму и чести На всей земле придет черед Стоять на первом месте.

И если у человека есть ум сердца и он хочет поведать миру то, что у него есть, то он неизбежно будет талантлив в слове, если только поверит себе. Потому что слово — самое точное орудие, доставшееся человеку, никогда ещё  никто не сумел скрыть ничего в слове: и если он лгал — слово его выдавало, а если ведал правду и говорил её — то оно к нему приходило. Не человек находит слово, а слово находит человека. Чистого человека всегда найдёт слово — и он будет, хоть на мгновение, талантлив.

В старинной книге я нашел слова одни — С тех пор они огнем мои буравят дни. И если мне на ум придет порою Суть ложью подменять, а естество игрою, Лгать самому себе и тешиться обманом, Звать белым черное, прозрачное туманом, Нарочно отрицать все то, что не постиг, И называть своим, чего я не достиг, И если жизнь чурается меня, И ускользают прочь и свет, и краски дня, Мир станет чужд, охватит сердце жуть, — Я вспомню те слова: «Свою постигни суть! »

  — Скажи, ведь может женщина сделать с тобой в постели такое, что ты просто с ума сойдешь? — Да, спрятать пульт от телевизора. 

Избавь нас, Боже, от стихов, Рожденных лишь умом: Их должно в трепете зачать И выносить нутром. Тот прав, кто мудростью своей Пожертвовать готов И ради песней стать глупей Зеленых дураков. Молюсь — коль доведется мне Еще чуток прожить - Чтоб мог я, старый, до конца Буянить и блажить.

Богатеешь - значит дуреешь, для счастья достаточно ума.

С тобой, как в раю, Тебе себя дарю И бесконечно люблю. Лишь приди, ублажи, я жду Сердца моего госпожу. За тобой я пойду, украду, к небесам тебя вознесу, И спою, одарю, лишь приди, обними и люби, свет очей моих. Хюррем моя, веселье, радость, вечный праздник, мой ясный месяц, Мой свет во тьме, мое сияющее солнце, моя горящая свеча, Мой померанец милый, нежный и душистый. Владычица души моей. Ты мой наставник, друг, ты госпожа, властительница, центр мироздания, Я раб твой и навек им останусь. Волосы, словно шелк, брови, будто натянутый лук, глаза, что сводят с ума.

Страсть к неверной сразила меня как чума.
Не по мне моя милая сходит с ума!
Кто же нас, мое сердце, от страсти излечит,
Если лекарша наша страдает сама.

 — Ну ничего себе, да он всех насквозь видит. Он гений. А мы то думали что он из ума выжил. — Одно другому не мешает. 

 Люди подвергают сомнению существование Рублёва, — равно как и Шекспира, между прочим, — по той простой причине, что заурядный ум вроде нашего не может представить гения такого масштаба… нам спокойнее разделить этого гиганта на ряд пусть даже крупных, но хоть сколько-нибудь постижимых фигур. Невзирая на то, что нас самих это делает пигмеями, я придерживаюсь твёрдого убеждения, что титаны существовали на самом деле. 

ШКОЛА — ЭТО НИЧТО. Мы не становимся тем, чему нас учат. Мы — это то, что мы впитываем в первые три-четыре года своей жизни. Улыбки, мелодии, шумы — все это создает нас и придает форму нашим умам.