Мы знали все: дороги отступлений, Забитые машинами шоссе, Всю боль и горечь первых поражений, Все наши беды и печали все. И нам с овчинку показалось небо Сквозь «мессершмиттов» яростную тьму, И тот, кто с нами в это время не был, - Не стоит и рассказывать тому. И если уж газетчиками были И звали в бой на недругов лихих, - То с летчиками вместе их бомбили И с пехотинцами стреляли в них.
